Добрый вечер, Ваша Светлость, — возникший кобольд невольно огляделся вокруг. — Простите, что происходит? Ужин только для вас?
— Тетушка? Барри? — я посмотрел на Цецилию и кузена.
— Спасибо, Эгихард, мы уже поужинали, — Цецилия наблюдала за Маделиф и остальными магами и Финбарр к ней присоединился в этом занятии.
Ноткер накрыл стол для меня. Напротив села Маргарете. На моем лице не отразилось ни единой эмоции, я взял приборы и занялся ужином.
— Харди? — заговорила она.
— Что ты хочешь, Гретке? — поинтересовался я.
— Ты знаешь.
— Даже не догадываюсь.
— На мне твое проклятие!
— Что? — я изобразил на лице недоумение.
— Ты можешь отрицать, — Маргарете повысила голос, явно привлекая внимание остальных. — Но я точно знаю, что ты меня проклял. Еще два года назад.
— И на чем основана такая уверенность, можно узнать?
— Госпожа Халевейн выяснила, что суккубом меня сделали всего полгода назад, а значит… Я не могла быть с другими мужчинами только из-за твоего проклятия.
— Отлично у тебя работает фантазия, — отозвался я, невозмутимо продолжая ужинать.
— Ты тогда оскорбился, что я не захотела дальше встречаться с тобой, потому что думала, что ты не был аристократом. Я задела твое мужское самолюбие…
— Мое что? — я самым неприличным образом расхохотался. — Весьма наивно так думать.
— А еще ты мне мстишь, встречаясь со всеми подряд! — воскликнула она, рассердившись. — В довесок к проклятию. Знаю, что оно есть. Ведь проклятия черного мага никто из светлых заметить не может. Только ты его видишь!
Я, прикрыв лицо ладонью, отвернулся от Маргарете, встретился взглядом с остановившейся недалеко Маделиф. Думаю, мой взгляд красноречиво вопрошал, почему я должен слушать весь это бред? Маделиф нахмурилась, но решила не вмешиваться.
Я выдохнул сквозь зубы, повернулся обратно к Маргарете.
— Хочу напомнить, что два года назад мои магические способности, мягко говоря, были сильно ограничены. Даже если теоретически допустить возможность проклятия, оно бы не сработало. Так что, Гретке, ты о себе всего-навсего слишком высокого мнения.
Маргарете кусала губы.
— Давай как тогда, — сказала она таким тоном, будто мы играли в карты и она выкинула козырь. — Кто проиграет — уступит.
Я подпер подбородок рукой. Чем дальше, тем «интереснее» становилось. Что за навязчивая идея забраться в постель к собственному супругу? «Эхо» сущности суккуба?
— Мы два года назад уже выяснили, что я стреляю лучше тебя, — произнес я. — С тех пор вряд ли что-то поменялось.
— Я вчера заметила, что на этих рыцарях есть заклятия.
— Заметила? Неужели? Ты за один день колдовать научилась?
— Немного. Поделим рыцарей на два войска, деремся до последнего «живого», — предложила Маргарете.
— На рыцарях мои детские заклинания, далекие от совершенства, — заметил я.
— Но управлять ими же можно?
Я на миг задумался. Все маги, словно позабыв о поиске магического следа, с интересом наблюдали за «семейной» драмой. Я подумал, что окажись тут ведущая шоу «Звезды Ленели», она прыгала бы от восторга, как и любая другая журналистка бульварной прессы. И следом представил соответствующие подобным медиа заголовки: «Лед в отношениях герцога и герцогини никак не растает», «Герцогиня в отчаянии от измен супруга», «Они встречаются только на официальных мероприятиях»… Хм, а последнее было бы неплохо.
— Проиграешь — вернешься во Фризию и мы будем видеться только на официальных встречах, — сказал я.
— Договорились, — Маргарете протянула мне руку.
Я сжал ее так, что она охнула и спешно выдернула руку из моей ладони.
— Эгихард, ты серьезно? — тихо произнесла Цецилия, посмотрев на меня с неодобрением. — Это же ребячество чистой воды.
— Заодно развлечемся. Или у вас есть идеи получше?
Она пожала плечами. Я закончил с ужином и поднялся из-за стола.
— Ноткер, убери со стола, да и сам стол со стульями. А то разнесем тут все в щепки.
Кобольд глянул на меня чуть ли не с ужасом, позвал остальных своих собратьев. Они все вместе куда-то телепортировали мебель.
— Выбирай, — сказал я Маргарете.
Она указала на рыцарей, которые выглядели более внушительно. Я лишь только про себя усмехнулся и вывел пальцем заклинание. Манекены в рыцарских доспехах, поделившись на две группы, разошлись в противоположные стороны. Я озвучил команды, которыми управлялись рыцари, и следом воздвиг между собой и рыцарями защитную невидимую стену. Маргарете чуть растерянно взглянула на меня. Но к ней ушли все светлые маги, и Маделиф создала аналогичную стену.
— Интересный расклад, — заметил я. — Можно вас на пару слов, госпожа Халевейн?
— После окончания боя, — Маделиф едва заметно улыбнулась.
Я поглядел с подозрением на нее, а потом на Маргарете, в глазах которой сверкало торжество, словно она уже выиграла. И я понял, что эту чертову битву однозначно подстроили.
Внутри темной волной всколыхнулась ярость, но я безэмоционально произнес:
— Я считаю до трех и мы начинаем. Раз, два, три.
Глава 22
С разных концов столовой, бряцая доспехами, рыцари двинулись навстречу друг другу. От их тяжелой поступи трещал и ломался паркет. Манекены шли по двое в ряд, с мечами наизготовку. Где-то в середине комнаты первые две пары сшиблись. Охнул позади меня вернувшийся Нокер: видимо уже представил, какой разгром тут будет после битвы и сколько придется чинить. Я быстро оглянулся, посмотрел мельком на Цецилию и Финбарра, стоявших за моей спиной и зажавших от грохота ладонями уши. Твари из Гретзильского болота, недовольно запищав, сквозанули прочь в спальню.
Я вернул свое внимание к битве, произнося команды для двух первых рыцарей. Но воины Маргарете напирали, безостановочно нанося удары. На моих рыцарях смяло забрала, полетели прочь наплечники, наручи и латные рукавицы, а следом — щепки от дерева.
Смотря, как Маргарете атакует, я подумал, что похоже за те два года, пока мы не виделись, она освоила еще и фехтование, в том числе историческое. Что только она ни делала, чтобы выглядеть достойнее своих братьев и чтобы на нее наконец обратил внимание ее отец, старый герцог! Но похоже и фехтование ей тоже никак не помогло. Герцог умер, а Маргарете осталась с кучей навыков, которые ей бы больше никогда в жизни не пригодились. Хотя…
В сторону отлетел железный воротник моего правого рыцаря, а следом в воздухе пронеслась деревянная голова манекена, с которой через миг отвалился шлем и, громыхая,
