о привычках Чжоу Цзюня, а также о том, что Тун Цянь работает сверхурочно в административном здании. Однако в день представления его нашли в туалете в одних трусах. Ни трико, ни головного убора на месте преступления обнаружено не было. Куда он их спрятал?»
«Никто сюда не посмотрит», – гордо сказал Четвертый брат.
Бачок в туалете…
Ладони Фан Му вспотели.
В таком случае он мог спрятать трико и маску в резервуаре с водой, и никто ничего не заметил бы.
Тогда зачем он убил Тан Дэхоу и почему на Тан Дэхоу было это трико, когда тот выпал из окна?
Вопрос за вопросом вспыхивали в мозгу Фан Му, и ему казалось, что мысли путаются.
Это был он! Он должен быть как-то связан со всем этим!
«Нет, это не он! Ты же был в театре, и топор заносил кто-то другой!»
Отец, заметив выражение лица Фан Му, спросил с беспокойством:
– Что случилось? Неважно себя чувствуешь?
Тот покачал головой и улыбнулся.
«Нет, это бред. Гони прочь эти безумные мысли. Прекрати прямо сейчас!»
Отец напрягся:
– Если тебе плохо, скажи скорее; если случится что-то серьезное, будет слишком поздно.
«И так уже слишком поздно…
Когда я понял истинные намерения человека на сцене, я сразу же бросился туда.
Было слишком поздно. И вот Чэнь Си мертва.
Сегодня только он, Четвертый брат и Ван Цзянь остались в общаге…
Нет, даже если все это лишь самообман, даже если ты потеряешь его дружбу, нельзя допустить, чтобы стало слишком поздно».
Фан Му вскочил на ноги, нащупал визитную карточку Син Чжисэня и бросился к телефону.
– «Набранный вами номер сейчас не в сети…»
Он набрал номер несколько раз, но так и не смог дозвониться. Позвонил на рабочий, но никто не ответил.
Фан Му беспокойно зашагал по комнате. Вдруг он вспомнил о чем-то и набрал телефон общежития. В трубке раздались гудки, но никто не ответил.
«Куда они делись?
Или… что-то случилось?
Может, позвонить в полицию?»
Рука Фан Му уже потянулась к телефону, а потом опустилась.
«Может быть, это просто мои бредовые мысли…»
Фан Му вернулся на диван и снова сел, заставив себя сосредоточиться на фильме. Однако прошло несколько минут, а перед глазами по-прежнему была пустота. Казалось, что в его голове сражаются два маленьких человечка.
Это был он!
Нет, это был не он!
Часы на стене пробили. Фан Му подскочил, словно в шоке – уже десять вечера. Обернувшись, он увидел удивленные лица родителей.
– Сяо Му, что с тобой? – спросила мама.
Юноша заколебался и встал, чтобы взять свою куртку.
– Мне надо ненадолго отлучиться.
Ему нужно вернуться в кампус, чтобы проверить, все ли нормально, иначе он не уснет.
Улица опустела. Фан Му махнул рукой и остановил такси. Сев на заднее сиденье, он протяжно вздохнул.
«Надеюсь, это всего лишь мои бредовые мысли…»
Глава 24
На бис!
За два часа до этого
Женщина посмотрела на часы на стене – восемь часов. Она отложила вязание, встала, открыла дверь и вышла.
В коридоре было холодно, слабо завывал холодный ветер. Женщина слегка вздрогнула. Закрыв дверь, она похлопала в ладоши, стряхивая с них пыль, и, сжав плечи, направилась вверх по лестнице.
Подняв голову, женщина увидела юношу, неподвижно стоящего в коридоре. Еще полминуты назад коридор был пуст, а юноша словно свалился с неба. Его глаза были сосредоточенными и нежными, как когда-то…
Душевное состояние женщины изменилось. В последнее время она немного побаивались его. Такая ночь, такой взгляд… Она почувствовала легкую панику. На ее щеках вспыхнул румянец. Женщина пригладила волосы рукой и, опустив глаза, пошла вверх по лестнице.
Когда она приблизилась к юноше, тот и не вздумал уступать ей дорогу. Даже опустив голову, женщина чувствовала тепло этого взгляда на своем лице, словно по нему медленно полз маленький муравей, щекоча кожу. Женщина хотела обойти юношу и только сделала шаг в сторону, как ее схватила сильная рука, и юноша прижал ее к груди.
Женщина испуганно ойкнула.
– Ты что делаешь? Нас же увидят!
Он крепко прижал к себе женщину. Та пару раз дернулась, но так и не смогла вырваться из его объятий.
В сердце забрезжил огонек, и тело постепенно расслабилось. Женщина обеими руками гладила плечи юноши. Тот уткнулся ей в грудь и закрыл глаза, вдыхая ее запах. Женщина видела его подрагивающие ресницы и раздувающиеся ноздри. Он напоминал маленького зверька, который не хочет покидать мать. Ее грудь стала горячей от его дыхания, и сердце женщины полностью успокоилось. Она положила руку на голову юноши, снова и снова поглаживая ее.
«Я знаю, что ты не можешь отпустить меня.
Если это так, то все, что я для тебя сделала, стоит того».
Они стояли на ступенях, замерев, будто изваяния, застыв в объятиях друг друга в тусклом лунном свете.
За закрытой железной дверью сгустилась ночь, завывал ветер.
* * *
В центре комнаты 352 поставили газовую плитку. На столе лежали баранина, кальмары, тонкая вермишель из крахмала и устричное мясо, стояли несколько бутылок пива. В маленькой алюминиевой кастрюльке кипел бульон, над которым поднимался пар. Четвертый брат сидел на корточках на полу, занимаясь приготовлением хого.
В дверь постучали. Четвертый брат вскочил и собрался выключить плитку.
– Кто там?
– Я.
Толстяк вздохнул с облегчением и открыл дверной замок. Вошел У Хань с пластиковым ведерком с завинчивающейся крышкой.
– Черт, я думал, это Климактеричка!
– Всё в порядке; она сейчас внизу, смотрит сериал, очень увлеклась и не собирается подниматься. Но вы, ребята, не шумите.
– Спокуха! Ты же нас прикроешь, если что… – Четвертый брат указал на пластиковое ведерко в руке У Ханя. – Что у тебя?
– Бензин. – У Хань наклонился и задвинул пластиковое ведро под кровать. – Завтра хочу повозиться с мотоциклом, а то уже ездить нельзя… – Он отряхнул ладони и встал, чтобы осмотреть стол. – Ого, сколько всего вкусного!
Дверь внезапно распахнулась, и вошел Ван Цзянь с широкой улыбкой, неся миску с зеленью, с которой еще капала вода.
– Черт, вода слишком холодная… – Он поставил миску на стол и подошел к маленькой кастрюльке, чтобы согреться. – Ну и холодрыга!
– Ага, а вы всё пиво пьете? – спросил У Хань. – Погодите! – Сказав это, он открыл шкаф и достал оттуда две бутылки рисовой водки. – Это мне один земляк подарил. Будет очень приятно выпить под хого.
– О, хорошо! – Ван Цзянь взял бутылку с улыбкой. – Ха! Довольно крепкая… Круто! – Он не мог дождаться, когда наконец можно будет открыть бутылку. – У Хань, не уходи, поешь с
