– Может, и так, – улыбнулся Пузырь. – Ладно, считай, что на сегодня дела закончены. Поехали, отметим твой первый рабочий день!
Очная ставка
Ровно в полдень адвокат Козырев был в следственном изоляторе Бутырок. Оформив все необходимые документы, выписав талон вызова, он шел по узкому полутемному коридору. Отыскав кабинет номер 49, приоткрыл дверь.
За столом уже сидел следователь. И еще один человек в штатском. Адвокат молча вошел и холодно поздоровался с присутствующими.
Следователь посмотрел на часы и сказал:
– Сейчас должны привести вашего подопечного.
– Кстати, – проговорил адвокат, – я бы хотел перед началом очной ставки переговорить с ним.
– Давайте лучше сделаем это после очной ставки, – произнес следователь.
– Как же я смогу подготовить его?
– Я не хочу, чтобы вы с ним разговаривали до очной ставки, – настаивал следователь.
– Но таким образом вы нарушаете право на защиту моего клиента!
Следователь замялся. Мужчина, сидевший напротив, покачал головой. Было ясно, что он тоже имеет отношение к делу.
– Я могу узнать, что это за человек? – поинтересовался адвокат.
– Это человек из ФСБ, который осуществляет оперативное сопровождение этого дела, – ответил Барсуков.
– А потерпевший, или свидетель… Как его лучше называть?
– Потерпевший, банкир.
– Да, банкир. Он приехал?
– Да, он здесь. Он в соседнем кабинете, ждет вызова.
Вскоре в кабинет в сопровождении конвоира вошел Мальков. Конвоир передал следователю листок, на котором тот расписался, и вышел.
– Вот ваш адвокат, – обратился следователь к Малькову, – который будет вас защищать. Надеюсь, вы не возражаете? А если вам адвокат не нужен, вы можете написать заявление…
– Нет, мне адвокат нужен, – ответил Мальков.
– Я хотел бы предварительно переговорить со своим клиентом, – повторил адвокат.
– Я же вам сказал, – раздраженно сказал следователь, – что я категорически против.
– В таком случае, – сказал Козырев, – мой клиент вправе вообще не давать никаких показаний, согласно 51-й статье Конституции.
В кабинете повисла тишина. Фээсбэшник вопросительно посмотрел на следователя. Тот пожал плечами.
– Ну что же, – согласился следователь, – пусть будет так.
Следователь вместе с фээсбэшником вышли из кабинета. Адвокат подошел к Малькову и полушепотом сказал:
– Меня пригласили ваши ребята, – он назвал фамилии. – Одновременно я являюсь адвокатом Олега Петровича. – Он специально назвал Кострова по имени-отчеству, зная, что кабинет прослушивается. Мальков понимающе кивнул.
– Мне ваше лицо знакомо, – сказал он.
– Наверное, мы раньше пересекались по уголовным делам.
– Возможно… Ну, что там получается?
– Вы в курсе дела, что вчера вас по телевизору показывали, а сегодня в газетах написали?
– По телевизору я в камере видел.
– Кстати, в какой камере вы сидите?
– В милицейской. Хотя вчера была попытка перевести меня в обычную, к уголовникам. Они такое могут сделать – якобы по ошибке, случайно…
– Ясно. Сейчас будет очная ставка с банкиром. Я думаю, что вам лучше отрицать.
– Конечно, я буду все отрицать.
– Вы продумали версию, как вы оказались в этом ресторане?
– Очень просто. Он мой агент, вызвал меня на предмет слива информации.
– А как в папке оказались деньги?
– Не знаю. Может быть, это провокация, может, им галочка нужна, чтобы милиционера посадить.
– Хорошо, тогда будем начинать, – сказал адвокат, – а по ходу действия определимся. Если будут какие-то сложные вопросы, вы на них можете не отвечать. Кстати, когда вас брали, видеокамера была?
– Да, была.
– А деньги помечены были?
– Не знаю, я к ним не прикасался.
– Точно не прикасались?
– Совершенно точно.
– А когда изъятие было, понятые присутствовали?
– Да, были.
– Разговор записывался?
Мальков пожал плечами:
– Откуда я знаю… Обычно мы на таких мероприятиях пишем видео– и аудиозапись одновременно. Да, глупо все получилось… Приехали бы на полчаса раньше, осмотрели бы эту таверну и поняли, что она «заряжена». Да что теперь говорить!
– Есть пословица: знал бы, где упасть, соломки подстелил бы, – улыбнулся адвокат.
– Да, это точно…
Через несколько минут начались следственные действия. В кабинет вошел банкир Серебряков. Ему было лет тридцать пять, худощавый, с черными волосами, одетый в модный костюм серебристого цвета. Лицо его было немного испуганным. Рядом с ним расположился сотрудник ФСБ. «Охраняет, – подумал адвокат, – или просто психологическое воздействие…»
Следователь начал:
– Разъясняю вам порядок участия в следственном действии – очной ставке. Сначала я задаю вопрос потерпевшему, затем задаю вопрос подозреваемому. Каждый из вас не может перебивать и комментировать слова другого. По окончании очной ставки каждая из сторон, включая защитника, может задать вопрос. Мое же право – этот вопрос отвести.
– Но вы обязаны занести вопрос в протокол, – уточнил адвокат.
– Да, – кивнул следователь, – я обязан занести его в протокол. Давайте начинать!
После формальных вопросов, касающихся анкетных данных, следователь перешел к главному.
– Скажите, с какой целью вы оказались в ресторане?
– Меня вызвал оперуполномоченный Мальков, – стал отвечать Серебряков, – на предмет шантажа и вымогательства денег.
– С какой целью он вымогал у вас деньги?
– В случае моего отказа он обещал распространить компрометирующую меня информацию людям, которые в ней заинтересованы.
– Что это за люди?
– Это мои клиенты, партнеры, с которыми я веду банковский бизнес.
Следователь обратился к Малькову:
– Теперь вы объясните, как вы оказались в ресторане?
– Меня вызвал мой секретный агент банкир Серебряков для передачи важной конфиденциальной информации, – стал объяснять Мальков.
– И что же, такая информация была дана?
– Нет. Неожиданно разговор перешел на совершенно другую тему. Я предполагаю, что разговор записывался.
«Молодец, – подумал адвокат, – правильным путем идет!»
В конце очной ставки никто из сторон задавать друг другу вопросы не пожелал. Адвокат также промолчал. У него была такая тактика – чем меньше вопросов на следствии, тем больше возможности маневрировать в суде.
