я с лёгкостью смог прочесть, что её по-настоящему тронули мои слова.
— Лер, если тебе нужно время, чтобы принять важное решение… или просто собраться с силами, чтобы поехать в этот домик в горах — оставайся! — с жаром воскликнул я, зачем-то хватая девушку за руки и крепко сжимая её ладони в своих. Где-то на краешке сознания только сейчас замечая, что перчатки мы с ней оба позабыли в номере. Удивительно, насколько я был зол, когда выбегал на улицу, что совершенно не чувствовал холода всё это время. Сейчас от моей злости не осталось и следа, а внутри разливалось особенное тепло, которое согревало лучше всяких перчаток. — Оставайся столько, сколько тебе потребуется.
Лера удивлённо взирает на меня и на наши сцепленные руки. Кажется, я настолько огорошил её своим внезапным эмоциональным порывом, что она впервые не знает, что сказать в ответ. А меня будто прорвало, и я уже был не в силах контролировать свои слова. Очень уж хотелось говорить сейчас с ней именно так, как чувствовал, без оглядки на возможные последствия.
А впрочем, была не была…
— Я буду очень рад, если ты останешься… здесь со мной.
Глава 37
Два с половиной года назад
— Слушаю, — спешно отвечаю я, прижимая телефон к уху. Вношу правки в то, что должно гордо именоваться «итоговой статистикой за второй квартал», но моя помощница подготовила какую-то откровенную дичь. Какая-то мешанина, одни данные противоречат другим, непонятная раскладка, нечитаемые графики. Вот и не верь после этого в поговорку — если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. То, что красовалось у меня сейчас на экране ни под каким предлогом нельзя было показывать генеральному в понедельник. За такое не то, что можно по шапке схлопотать, а вообще реально надолго попасть в опалу.
Я искренне надеялась, что после моей редактуры, дело пойдёт на лад. И надо бы поговорить уже с помощницей, это уже второй косяк за текущий месяц. Я понимаю, что у неё проблемы и полная неразбериха в браке, но зачем тащить эту неразбериху ещё и к нам в статистику?!
Вот не зря же я придерживаюсь принципа — на работе надо работать, а не разбираться со своей личной жизнью! Правда спустя пару мгновений моя позиция по данному вопросу несколько пошатнулась.
— Привет, красавица, — раздаётся в трубке низкий, бархатистый голос Кости. А я, опешив, замираю над клавишей пробела и напрочь забываю свою мысль. Я ведь даже не посмотрела, кто звонит, мысленно надеясь, что это не очередное предложение от банка взять кредит. И вот сейчас из-за своей внимательности я начну краснеть и заикаться, как какая-то школьница, на которую впервые обратил внимание самый популярный парень в классе.
Вдох выдох. Привожу мысли в порядок и только потом отзываюсь:
— Ну привет.
— Не ожидала услышать? — смеётся Захаров. Да, пауза действительно вышла долгая.
— Есть такое, — деланно равнодушно отвечаю я, начиная клацать мышкой в пустоту, изображая бурную деятельность.
— Вечером надеюсь ещё больше тебя удивить, — голос Кости насквозь пропитан интригующими нотками. Понятия не имею, как это ему удаётся, но я с нетерпением поёрзала на стуле, ожидая пока он продолжит фразу. — Заеду за тобой в восемь. Я забронировал столик в твоём «Адгокине».
— Чего?! — я аж подпрыгнула от неожиданности. Что он несёт? И почему он в городе? Руководство ждало его спустя несколько дней. Не буду кривить душой — я тоже. Прошёл уже месяц с тех наших странных выходных. Мы не общались, но мои мысли все время невольно уносились далеко-далеко в Сибирь, к одному очень наглому самовлюблённому болвану. Который к тому же, на мою беду, потрясающе целуется…
От воспоминаний о поцелуях Захарова у меня даже будто бы вновь опалило губы. Или от предвкушения? Вот зачем он позвонил? Теперь у меня в голове какая-то каша, которая мешала мне понять саму себя и моё отношение к последнему заявлению Кости. И это дико злило. Я уже давно решила, что чувства — это не для меня. И до сих пор успешно придерживалась этого плана. Чёрт бы побрал Захарова, а ещё лучше бы унёс его обратно в эту его сибирскую тьмутаракань!
— Ну тот ресторан, в который, ты говорила, не так просто попасть, …
— Да, но…
Что он задумал? Нет же такого ресторана! Не признаваться же ему, что я его выдумала, лишь бы поскорее отшить. Куда он меня поведёт? Может, открыли какое-то новое место, название которого очень созвучно придуманному мной перевёртышу? А Захаров решил, что это и есть тот самый ресторан? Ввожу в поиске «адгокин ресторан Петербург», но гугл ожидаемо выводит мне в результатах какую-то бессмысленную абракадабру.
— Что «но»? Только не начинай выдумывать на ходу никаких планов, — безапелляционным тоном заявляет Захаров. — Это вечер наш, и только наш, Лерусь. К тому же, ты сама говорила, как туда сложно попасть… Грех упускать такую возможность.
— Ладно, — ошарашенно соглашаюсь я.
И тут же щипаю себя за руку. Свидание с Захаровым? Я что согласилась? Серьёзно? Почему небо сейчас не рухнуло мне на голову?
— И не забудь надеть своё лучшее платье, — довольно промурлыкал в трубку Костик и отключился. А я так и продолжила сидеть с раскрытым ртом и пялиться в экран своего айфона.
Я до последнего не понимала, что же задумал Захаров. Машина уверенно миновала центр, проскочив все пробки и чуть снизила скорость, когда мы проезжали вдоль Таврического. Костя не знал, но я любила этот сад всей душой с самого детства, когда судьба распорядилась так, что Петербург стал для меня родным домом. Коренные жители, наверное, услышав подобное заявление, в ответ лишь пожмут плечами и скажут, что это довольно обыденное явление. Все любят Таврический и все приходят туда летом. Но у меня была какая-то своя особая связь с этим местом. В остальных садах для меня все было как-то слишком правильно и упорядочено, а в Таврическом — дико и свободно. Именно там мне дышалось как-то особенно легко, там я чувствовала себя настоящей, живой. Но к моему сожалению, машина промчалась мимо. А значит Костя решил разыграть свой спектакль в каком-то другом месте. А жаль… могли бы поскорее закончить этот фарс и нормально прогуляться по моим любимым местам. Пускай моя обувь сегодня и максимально не располагала к прогулкам, но полчасика я бы точно выдержала в компании Захарова. Пора бы уже признаться самой себе — мне нравились наши с Костей перепалки и увлекательные дискуссии на совершенно разные темы. Они не только были
