гепарда острые когти и острые, как бритва, клыки. Если набросится, в минуту распотрошит. Вот тогда-то Матякуб и пожалел об оставленном в шалаше ружье.
Решенье пришло как-то само, инстинктивно, что ли. Не спуская глаз с гепарда, Матякуб «дал задний ход», то есть медленно пятясь, начал осторожно подвигаться к шалашу.
Вскоре гепард скрылся в зарослях кустарника, а бедный Матякуб на всю жизнь запомнил страх от мирной встречи с красивым и сильным зверем.
Я поблагодарил Тата Пириевича за рассказ и отправился в гостиницу.
…Утром в аэропорт мы приехали вчетвером. По совету Тата Пириева мы пригласили в поездку по Каплан кыру еще одного человека — фотокорреспондента областной газеты Сапара Гельдыева. Это был высокий пожилой туркмен с голубыми глазами на белом продолговатом лице, кое-где изрезанном глубокими морщинами. Кроме обычных фотоаппаратов, он взял с собою фоторужье. Обвешанный со всех сторон таким солидным снаряжением, он сразу же внушил нам к себе особое уважение.
Утро выдалось свежее, солнечное, по-весеннему теплое.
На летном поле, в стороне от аэровокзала, стояло с десяток выстроившихся в линейку двухкрылых самолетов АН-2. Возле одного из них находились и о чем-то толковали двое пилотов, прибывших на аэродром раньше нас и, видимо, ожидавших нашего прихода. Командир самолета Петр Гаврилович Павлюк, судя по всему, был опытным летчиком, ветераном гражданской авиации. Он выделялся хорошим ростом и могучим сложением Из-под форменной темно-синей фуражки выбивались густые, в белом инее седины, крутые завитки волос. Вторым пилотом был молчаливый и худощавый паренек Аманмамед Аширов.
Пилоты нас встретили радушно, весело; завели свой самолет, и мы полетели.
Тот, кто летал на самолетах АН-2, знает, что для пассажиров здесь нет никакого комфорта. Жесткие сидения расположены вдоль ребристых бортов самолета, а вверху, над головой пассажиров, укреплены деревянные поручни, за которые надо держаться рукой, чтобы при взлете самолета, когда он набирает скорость, не съехать со скользкого сидения. Разговаривать во время полета трудно. Сильный мотоциклетный треск мотора совершенно заглушает голос. Так что остается одно: либо что-нибудь читать, либо бессмысленно и тупо глазеть на землю в круглый иллюминатор. Но что там увидишь, на земле-то, с высоты двух или трех тысяч метров? Бесконечную серо-желтую степь с какими-то темными загадочными точками. И — только.
Однако и чтение и это утомительное слежение за простирающейся внизу плоской равниной вскоре надоедают.
Поэтому приходится терпеливо ожидать окончания полета. Иногда, чтобы как-то разнообразить свои впечатления, я поворачивал голову и смотрел в сторону открытой пилотской кабины, где виднелась часть приборной доски со множеством каких-то стрелок, за которой, спиной к пассажирам, положив руки на рогатый штурвал, сидел в наушниках командир самолета. А в самом верху кабины, сквозь лобовое стекло, была видна небольшая полоска чистого синего неба.
Прошло, наверное, около часа нашего воздушного путешествия, когда я взглянул в иллюминатор и был поражен неожиданным зрелищем: внизу до самого горизонта расстилалась густая, в солнечных бликах лазурь. По опыту знаю, такое чудо в пустыне встречается довольно редко.
— Что это? — спросил я сидевшего рядом со мной Кутли Байрамова. И даже не спросил, а только так, слегка кивнул на иллюминатор.
— Сарыкамыш! — крикнул он. Я покачал от удивления головой. Вот тебе и на! Почему же до этого никто и ничего мне о нем на сказал? Может, спутники мои надеялись, что я осведомлен о нашем маршруте? Но я ничего о нем не знал.
Потом я снова спросил соседа, то есть прокричал ему на ухо:
— И посадка будет?
— Будет! — весело ответил Кутли и приник к иллюминатору.
На Сарыкамыше, расположенном на древнем русле Амударьи — Узбое, я никогда не был, но много слышал о его рыбных богатствах — и давно мечтал здесь побывать. И вот этот случай представился. Я считаю, что мне повезло.
Самолет, сделав плавный вираж, приземлился на гладком такыре. Когда пыль, взметенная винтом, отлетела в сторону, мы сошли на землю. Недалеко от посадочной площадки стояло несколько деревянных, крытых шифером домиков. Так выглядел рыбацкий поселок. От него до озера была проложена асфальтовая дорога длиною километра два.
Поселок казался безлюдным. Но вскоре мы убедились, что это не так. Одни рыбаки отдыхали после смены, другие несли вахту.
Прошло, вероятно, минут десять-пятнадцать, когда со стороны озера показалась старенькая полуторка. Она подъехала к нам, и из нее вышел молодой, в черном бушлате и резиновых сапогах, рыбак. Это был начальник участка «Сарыкамыш» Ташаузского рыбпромхоза Александр Иванович Быстров. Впервые в жизни я видел человека, который так полно оправдывал свою фамилию. Энергия бурлила в нем. Что-то возвышенное, поэтичное было в его кудрявой, красиво посаженной голове, в больших серых с искрою глазах, в стремительных движениях, походке, энергичных жестах.
В поселке возле домика стоял длинный стол. Мы присели к нему, разговорились. До приезда на участок «Сарыкамыш» Александр Иванович работал на Каспии в качестве капитана рыбоморозильного судна. На Сарыкамыш он приехал по приглашению руководителей рыбпромхоза. Сейчас под его началом восемь рыболовецких бригад, поселившихся на берегах озера, в которых трудится около ста человек. Ежегодный план участка — около тысячи тонн рыбы.
— Но мы больше даем, — не без гордости заметил Быстров, — и запасы нашего озера ничуть не скудеют. Водятся здесь аральский усач, шип, чехонь, судак. Но главное наше богатство — сазан. Редко вы встретите таких красавцев, как у нас. До двенадцати килограммов весят! Много сомов. Иногда до двух центнеров попадаются. Такие богатыри даже сети рвут.
— Видимо, и трудности есть?
— Как же! Без них не бывает, — с живостью произнес Быстров. — Одна из проблем — горючее. Пока приедут машины, часть улова пропадет. В ожидании транспорта мы не выбираем сети из воды. Но это мало помогает. Пойманная рыба гибнет даже в воде.
Но дело все же идет к лучшему. Недавно нам прислали рыбоморозильное судно. Так что теперь ни одной рыбке пропасть не дадим.
Наспех поговорив с нами, Александр Быстров пригласил нас поехать на озеро, где находится рыбоприемный пункт.
Здесь было шумно и людно. Причем, здесь находились не только рыбаки, но и люди, далекие от рыболовства. На берегу стоял вездеход, в кузове которого, расположившись на рюкзаках и спальных мешках, весело шутили и смеялись туристы из Днепропетровска — загорелые, крепкие юноши и девушки, одетые в яркую спортивную форму. Маршрут своего путешествия по диким и живописным берегам Сарыкамыша они выбрали, конечно, не случайно. Здесь можно хорошо отдохнуть, порыбачить, сварить уху, посидеть у костра.
Были тут и энтомологи из Мелитополя. Каким ветром занесло их в такую даль и, собственно, зачем? Совершенно не ясно.
Группа гидробиологов из Москвы
