Если ты по прежнему утверждаешь что наше "завтра" обречено, так давай будем вместе сегодня. Сейчас. Только знай, я в эти твои сказки ни черта ни верю. Ты от меня не избавишься. Никогда.
– Антон, ты чего? – парень ставит меня на пол, и, рухнув на колени, утыкается лбом мне в живот.
– Сегодня ехал за тобой и вдруг кое-что вспомнил, – запрокинув голову, он лукаво щурит один глаз и, криво улыбнувшись, гладит большим пальцем тыльную сторону моей ладони. – Помнишь, ты как-то запускала божью коровку, утверждая, что она-то уж точно знает кто твоя судьба? Умоляю, скажи, что ты до сих пор в это веришь?
– Угу, конечно верю, Антош, – я осторожно киваю, не в силах противиться его умоляющему взгляду и, высвободив свою руку, как бы невзначай провожу по его прохладному лбу. Температуры вроде нет, странно.
– Оказывается, в зоомагазине их не продают. Я все объездил, поэтому задержался, – Антон снова смущается, отчего черты его лица приобретают подростковую мягкость. Он сейчас выглядит таким юным и счастливым, что щемит в груди и вместо светлых стен моей прихожей вокруг нас расцветает поздний апрель, мы стоим на зелёной траве на заднем дворе "Золотка", под бескрайним куполом синего неба. – Кира, мне кажется на моём воротнике кто-то есть, не посмотришь?
– Господи... – не веря своим глазам, расстёгиваю булавку приколотую к воротнику его белоснежной рубашки, и на ладонь, поблескивая россыпью драгоценных камней, соскальзывает чудесное кольцо с божьей коровкой.
– Кира, будь моей женой, – хрипло шепчет Антон, даже не задумываясь о том, что он сейчас слишком открыт, слишком обнажает свою душу и спрятаться после за обычной насмешливой маской уже будет сложно. – Скажи что-нибудь, не мучай.
Не до конца веря в происходящее, отдаю ему кольцо и протягиваю руку, позволяя надеть его на свой безымянный палец, а после дразняще касаюсь его мягких губ.
– Такой ответ тебя устроит?
