чистила служащих и гвардейцев, а потом мы допрашивали пойманного рогайна. Какие выводы были сделаны на основании того, кто оказался под воздействием. Какие приказы были подписаны и выполнены, и какие мы успели отменить.
Граф задумался, а ведь он не один год был под воздействием. Что же он успел сделать не только для любовника жены, а и для рогайнов-заговорщиков? Предложила ему перечитать все приказы за полгода хотя бы, если он не вспомнил, какие распоряжения отдавал. А уже потом делать выводы. На этом попрощались, я пообещала прийти, проверить его служащих, но чистить только за деньги, и артефакты за деньги. Здесь я сама могу назначать цену. А командующего надо сперва проверить на воздействие, и только потом с ним разговаривать. Договорились о встрече через два дня здесь же. Забрала барона, оставила его в холле усадьбы Шевито, попрощалась и вернулась в избу Славны.
Устала так, что разговаривать не хочется, пожевала пирожок с молоком, чуть не уснула за столом, Славна аккуратно довела меня до кровати, раздела, уложила, укрыла одеялом… И я отрубилась.
Глава 24-1. День 18. Домовые
Ясна. Домовые. День восемнадцатый
Снова доброе утречко! Замечательное солнечное утро! На завтрак вчерашние пирожки с лесными травками и отвар с мёдом.
— Тётушка Славна, Глава сказал, что нашёл домик в Знамене для тебя. Но я почему-то боюсь тебя пока перевозить, в городе неспокойно, я вчера с двоих Глав и с обоих командующих ментальное воздействие снимала, в Знамене и в Денедаре. Сейчас начнётся охота на рогайнов в этих двух городах. А после и в других. Дедушка Кузьма, а ты можешь ставить охранный полог на дом, чтобы никто не зашёл и ничего не мог с жильцами сделать?
— Могу, только на дом. Вот, коли б дворовой был, дак он на двор может поставить, внутрь ограды никого не пропустит, банный — на баню, овинный али конюшенный — тот на сарайки…
— Так, может забрать тогда с собой тех погорельцев с пожарища? Это для каждого лапоть нужен?
— Может, кто и в один втроём влезут, коли совсем молодые. Ты по одному приноси сюда, тут и разберёмся.
— Действительно, что это я… Ну, давайте лапоть!
— Ишь, шустрая какая! Держи!
Взяла лапоть и шагнула по ориентиру, к колодцу на краю пожарища. Эх, безрадостная пустошь… Поставила лапоть на дорогу, потянула за верёвочку, позвала домового:
— Домовой-домовой, поезжай в мой дом со мной. Мне хозяин в доме нужен.
Тянула, тянула, почувствовала, что потяжелел, а потом ещё раз. Взяла лапоть в руки и шагнула с ним в избу.
— Дедушка, мне показалось, что там двое…
— Ну-кась, дай-ко лапоть сюды. Дак там домовуха с домовёнком… Идите на двор, да дверь хорошо прикройте.
Мы со Славной вышли, присели на скамейку за сенями и долго сидели, болтали о том, о сём. Вот Кузьма выглянул из сеней и позвал обратно. Мы зашли и ахнули: печка побелена, занавески на окошках висят, стол да лавки выскоблены, пол подметён… Красота, одним словом! Кузьма смущенный такой, помолодевший даже, поясняет:
— Это Акулина и сынок её Митрофанушка. Это она шибко благодарна, что забрали её с пустоши-то.
— А сами-то они где?
— Дак стесняются, покажутся, как попривыкнут. Я поговорил с ними, на пустоши ещё есть домовые, и овинный есть, а дворовых нет. Может, на других пустошах есть. Коли мы поедем, Акулинушка с нами хочет. А сюда другого домового можно позвать. Дормидонта можно, говорит. Его так и следует позвать, по имени.
— А овинный хороший? Если его позвать?
— Если с собой, не хочет. А с Дормидонтом тот хорошо ладит.
— Ладно, на других пустошах ещё поспрашиваю.
Потянулась Силушкой к птицам над другими пожарищами, выбрала ориентиры: у одного — берёзка приметная, у другого — камень большой у тропинки. Взяла лапоть и пошла к берёзке.
— Дворовый да овинный, пойдёмте ко мне во двор да овин, мне в них хозяева нужны.
Потянула за верёвочку, почувствовала — тяжело. Взяла лапоть в руки и шагнула обратно в избу.
— Тяжёлый лапоть, не знаю, кто пришёл. Звала дворового да овинного.
— Ступайте во двор.
Снова посидели со Славной на скамейке. Кузьма позвал. Зашли и слушаем.
— Дак эта… Вот и пришли они вдвоём, дворовой да овинный, ладят друг с дружкой, вот и влезли вместе, а то бы не смогли. Трофим — это дворовый который, а Кирюха — то овинный.
— Если хотят, пусть пока тут хозяйничают. Ты им сказал, что переезжать будем? А сюда ещё других позовём перед отъездом?
— Да, поедут с нами.
— Вот и ладушки. Знакомьтесь да привыкайте друг к дружке. Тётушка, я пойду домой, с дядей Миланом переговорю про дом, когда пойдём смотреть, за тобой приду.
— Хорошо, доченька. Береги себя.
Ясна. Ажиотаж в ювелирной лавке
Шагнула в коридор возле кабинета Главы Знамена, исчезая по пути. В коридоре просители, человек пять, посмотрела маг зрением, оп-пачки! Снова рогайн под иллюзией. Подошла и надела ошейник. А неча тут пол топтать, совершенство широво! Если что-то попросить, то и без магии попросишь. А если пакостить пришёл, то тут тебя не ждут. Шагнула в кабинет, к окну. Тут уже два рогайна что-то втирают Главе в два голоса, а он ни в какую не ведётся. Эти уже в два раза сильнее нажимают магией, а Глава только улыбается сидит. Это ж сколько у меня камней с пуговиц сейчас в кладовой нападало в коробку? Ха!
Надоело. Подошла и обоим надела по ошейнику. Дядюшка увидел ошейники и заулыбался. А потом как рявкнет на этих:
— Я сказал — нет! И больше тут не появляйтесь!
Эти вылетели вместе из кабинета в коридор, как пробка из бутылки, чуть в окно коридора с разбегу не выпали. Дядюшка снова рявкнул:
— Не заходить, я позову!
И уже тихонько:
— Светлого дня, Ясна, покажись.
— Светлого дня, дядюшка. Чего это им понадобилось? Они ж не подданные империи?
— Земли хотят купить, твои земли.
— Ха! Ишь, чего захотели! А ведь, если бы был под мороком, то продал бы?
— Под мороком продал бы. Я под мороком уже часть городских земель продал, хорошо, что ещё не все службы подписи поставили, удалось отменить сделку.
— Гады! Может, их развеять?
— Эти безобидные, у них нет связей, а без магии их теперь вообще ни в одном доме не примут.
— В коридоре ещё один рогайн под личиной, я ему ошейник нацепила — иллюзия спала.
— Да? Интересно как! У меня сегодня с утра шесть рогайнов было, кто-то проверяет меня или просто сплетня
