красного гранита и чёрного композитного мрамора имело всего пятьдесят этажей — совсем немного по галактическим меркам. Рядом с ним теснились корабли всевозможных назначений, вокруг которых суетились техники и ремонтные динсботы.
Выйдя из машин, прибывшие вошли в стеклянные двери и оказались в холле площадью около двухсот квадратных метров, по которому сновали люди в комбинезонах цвета хаки. На большинстве виднелись нашивки «Galaxy Archeologic Association»: кирка на фоне круга, изображавшего планету.
— Сюда, — сказал Громов, указывая на лифт. — Сначала всё обсудим, а потом посмотрим на артефакт.
— У нас не так много времени, — заметил отец Эбнер. — Если у вас всё готово, лучше приступить немедленно.
— Мы узнали о вашем прибытии только два часа назад, — ответил Громов, вызывая лифт. — Нам нужно ещё немного времени.
— Сколько?
— Часа полтора.
— Хорошо.
В это время открылись двери лифта, и все вошли в кабину.
— Не могу поверить, что это происходит, — сказал Громов, нажимая кнопку семнадцатого этажа. — Столько лет ждать… и вот! — он помотал головой.
— Всё получится, — отец Эбнер похлопал его ладонью по спине. — Вы знаете, что с гарнизоном?
— Как и планировалось, наши люди захватили его.
— Жертвы?
— Трое солдат-федералов. Взяли в плен двух офицеров, четверых пилотов, нескольких техников. Всего восемнадцать человек.
— Где их держат?
— Там и держат. На территории гарнизона.
— Никто не пытался покинуть Антиземлю?
Громов отрицательно покачал головой.
— Большинство населения вообще не знает, что происходит.
— Это хорошо.
Лифт остановился, и все вышли.
— Сюда, — Громов провёл посетителей в огромный конференц-зал с роскошными кожаными креслами, прозрачным столом в форме раковины моллюска и нейлоновыми коврами с толстым ворсом.
С потолка свисали похожие на хрустальные шары светильники. Через огромные окна виднелся космодром с «Пожирателем» и «Веспасианом», а также далёкие горы из чёрного льда.
Когда все расселись, Громов обвёл присутствующих взглядом и заговорил:
— Друзья! Во-первых, хочу сказать, что рад вас видеть в этом зале. Во-вторых, вы можете рассчитывать на нашу организацию во всём, — он немного помолчал. — Я так понимаю, что Антиземля полностью взята под контроль?
Отец Эбнер кивнул.
— В таком случае я думаю, что будет не лишним показать вам артефакт, — с этими словами Громов включил огромный монитор. — Вот чудо, которое…
Звук взрыва со стороны космодрома прервал его речь. Через секунду ещё один, на этот раз в десятки раз более громкий, сотряс конференц-зал. С резким звоном вылетели толстые стёкла из калёного стекла, засыпав осколками всех присутствующих. Макс почувствовал, как его щёку обожгло. Сам он мгновенно оглох, а ударной волной его бросило на пол и буквально размазало по ковру. Вокруг него падали люди с перекошенными лицами, многие были в крови. Огромный монитор сорвался с кронштейнов и грохнулся на край стола, отчего тот разлетелся на куски. В помещение ворвался жар от взрыва, опалив волосы и брови Макса.
Всё это длилось не больше пяти секунд. Когда прекратился дождь из осколков, Макс поднял голову и обвёл разгром глазами. Он ничего не слышал — уши словно были заложены ватой! Зато он видел корчащегося на полу Пшежиковского — Ангелу снесло куском стекла полщеки, и она висела на кусочке кожи. Кровь ручьями лилась на ковёр. Неподалёку без движения лежал отец Эбнер, а в нескольких метрах от него Макс увидел Громова, который во время взрыва стоял спиной к окну и принял на себя град осколков. Три или четыре из них торчали у него из спины подобно прозрачным стрелам.
Макс на неверных ногах направился к нему: остальные были в скафандрах, которые могли оказать им первую помощь, а вот в случае Громова дело решали секунды. Протопав по битому стеклу, дважды поскользнувшись и едва не рухнув, Макс, наконец, добрался до него. Сначала он открыл на предплечье терминал оказания первой помощи и вколол Громову в шею три кубика ксаролофидрина — сильнодействующего транквилизатора, глушащего болевой шок и «консервирующего» жизненно важные органы. Потом ввёл два кубика филосанидзерина, чтобы поддержать работу мозга, после чего приложил к шее Громова сенсор, чтобы определить, жив ли тот. Пульс был слабый, монитор констатировал, что требуется срочная операция. Макс обвёл глазами зал. В углу на спине лежал Вейгор. Его паукопротез не двигался, так что, похоже, магнат был без сознания. Несколько человек стояли на четвереньках, мотая головами, другие поднялись на ноги, но явно не знали, что делать. Среди них был Покровский. Слегка покачиваясь, он смотрел на Макса осоловелыми глазами. Макс махнул ему рукой, и вампир направился к нему. Макс стряхнул с Громова битое стекло и попытался его поднять, но тот оказался слишком тяжёл. К счастью, скафандры Всадников были оснащены экзоскелетами. Активировав его, Макс взял Громова и понёс навстречу Покровскому. Он видел, как тот тоже включил экзоскелет.
— Держи, — сказал Макс вампиру, сам себя не слыша.
Тот кивнул и принял тело Громова.
— Туда, — сказал Макс, указывая на дверь, и слегка подтолкнул Покровского.
Кивнув, тот пошёл в указанном направлении. Макс опустился рядом с отцом Эбнером. Жрец лежал лицом вниз, волосы были в крови. Это мог быть просто порез, а могла быть и смертельная рана. Проверив пульс, Макс вздохнул с облегчением: священник оказался жив. Перевернув его на спину, Макс поднял его и пошёл вслед за Покровским. Навстречу им уже вбегали люди в комбинезонах цвета хаки.
— Врачей! — заорал Макс.
Несколько секунд творилась неразбериха, потом появились люди в медицинских комбинезонах, с переносными реанимационными комплексами и носилками. Кто-то забрал у Макса отца Эбнера. Его самого усадили на пол и облепили датчиками. Какой-то врач светил фонариком ему в глаза и с участливым выражением лица задавал вопросы, которых Макс не слышал. Наконец, его подняли, положили на носилки и увезли в госпитальный отсек. Там с него сняли скафандр, переодели в белую пижаму и уложили в постель. Всё тот же врач вколол ему успокоительное, и Макса сразу же начало неумолимо клонить в сон.
«Опять, — только и успел подумать он. — Однако, мне везёт!»
Глава 48
Придя в себя, Макс сразу открыл глаза. Перед ним был потолок из фальш-панелей со встроенными лампами дневного света. Парень повернул голову сначала влево, потом вправо и понял, что находится в отдельной палате. Его скафандр был сложен на столе в углу, возле изголовья висела кобура с бластером.
—
