Крученых «Наш выход» мы пригласили Рудольфа Дуганова, литературоведа и культуролога, замечательного хлебниковеда. Дуганов впервые собрал под одной обложкой труднодоступные автобиографические тексты Крученых «Автобиография дичайшего» и «Наш выход. К истории русского футуризма», а также его заметки о Маяковском («Живой Маяковский»).
Еще одна книга «архивной» серии, обязанная своим появлением Васе, – «Записки сурового реалиста эпохи авангарда». (Это одно из лучших названий, придуманных Ракитиным!) Книга получилась очень личная, трагическая, проникнутая любовью Петра Митурича к Велимиру Хлебникову, к жене Вере Хлебниковой, к сыну Маю. Май Петрович Митурич открыл для редакции семейные архивы и сам написал несколько небольших текстов. Вася, напротив, не написал ни одного текста, но его незримое присутствие очевидно – он себя ощущал, как мне кажется, очевидцем событий и взаимоотношений героев.
Вообще это было одно из свойств его таланта – проникать в историю, свидетельствовать оттуда, из прошлого.
Похожая ситуация повторилась и с книгой «А. Софронова. Записки независимой». Семейный архив, дневниковые записи, письма, стихотворения. И снова жизнь художника, полная и счастливых, и трагических событий. Не удивительно. Такова была эпоха, которую мы изучали…
В этой книге Васиным верным помощником и соавтором стал Анатолий Лейкин.
В 2002 году мы взяли на себя огромный труд. Вот в чем он заключался. На протяжении долгого времени научные сотрудники Третьяковской галереи Ирина Вакар и Татьяна Михиенко собирали материалы о жизни Малевича – воспоминания его друзей, учеников и родственников (некоторые из воспоминаний были написаны по просьбе исследователей), брали интервью у тех, кто помнил художника. В частности, благодаря их усилиям было обнародовано метрическое свидетельство о крещении Малевича, которое доказывало, что художник родился в 1879 году, а не в 1878-м, как он сам писал в анкетах. В итоге в руках у исследователей скопился гигантский объем текстов, писем, фотографий, комментариев. Всё это «тянуло» на два тома.
Подготовка текста, работа с составителями, редактура, корректура и прочее, прочее, прочее. Более сложной верстки мне в работе не попадалось. Любая правка меняла конфигурацию страницы, а за нею «летели» целые разделы. А правка была неизбежной, потому что постоянно добавлялись новые факты. Книга не единожды перевёрстывалась. Наши дизайнеры Нина Дреничева и Саша Кузнецов проявили максимум мастерства и терпения. В итоге структура книги получилась идеальной. Не случайно в английском издании двухтомника (Tate Publishing, 2015) были полностью сохранены дизайн и структура текста.
Работа длилась два года. Двухтомник «Малевич о себе. Современники о Малевиче» вышел в свет в 1994 году. Теперь без этой книги не обходится ни одно исследование о Малевиче.
«Энциклопедия русского авангарда» – наше последнее с Васей детище, любимое, дорогое и самое крупное. Его история начинается с конца 1990-х годов, когда Рудольф Дуганов предложил мне быть соавтором литературно-художественного словаря русского авангарда. Некая ассоциация была готова финансировать издание, однако обанкротилась и дальше составления словника дело не пошло.
После моих рассказов Вася загорелся идеей словаря по авангарду, но только по изобразительному искусству, без литературы. Мы начали думать и мечтать в этом направлении… В начале 2000-х нам было предложено заняться словарем, но это был «банк, который лопнул». Следующая попытка состоялась в 2007 году. Затем возник Фонд «Русский авангард» с идеей делать книгу огромного формата (чуть ли не in folio) под названием «Атлас русского авангарда». Мы ходили на деловые встречи в клуб «Буревестник» и почти поверили в чудо. Но чудо опять не состоялось.
И вот в 2010 году забрезжило еще одно чудо. И оно произошло!
Началом стало мое знакомство с Ириной Правкиной. Умная, молодая, красивая (редкое сочетание!) женщина из страхового бизнеса. Меня поразили ее энтузиазм, открытость к новому и дружественность. Наша дружба завязалась очень быстро, а вскоре и Вася присоединился к нашей компании. Мы стали и друзьями, и соратниками.
Ирина «заразилась» русским авангардом. Ее заинтересовал наш проект, в котором она увидела не только научную сторону, но и иные перспективы. Была готова финансировать издание «Энциклопедии». В тот момент ни Ирина, ни мы еще не представляли, какой колоссальный труд нам предстоит и за какое трудное дело взялись!
И мы начали работу. Сначала – словник. Вася вложил в него все свои энциклопедические знания. Я старался соответствовать.
Происходили постоянные телефонные разговоры. Все-таки мы жили в разных странах, а скайп по причине тогдашней компьютерной отсталости не использовали. Он звонил: «Есть один литовский кубист, учился в Московском училище, но ты его наверно не знаешь…» Я: «Кайрюкштис?» Он удивился. Другой звонок: «У меня есть рисунок Жеребцовой. Включаем ее?» Я: «А кто такая, не знаю» Тут он не удивился. Включили и ее, все-таки русская парижанка, увлекалась авангардом. В итоге статейку написал я.
На этом, замечу – важнейшем – этапе Вася был мозговым центром. Именно тогда сформировался круг наших многочисленных героев. Пока речь шла только о персоналиях. Оставалась не самое сложное (как казалось) – заказывать статьи, писать самим и печатать книгу. Я прекрасно понимал, кто должен быть мотором этого механизма и взял всю техническую сторону на себя.
Но количество персоналий росло с поразительной и удивлявшей даже нас скоростью. Нами было собрано более шестисот имен тех, кто был связан с авангардом. Известие о том, что для персоналий нужно два тома, Ирина приняла как должное, хотя расходы увеличивались вдвое.
Тексты биографий постепенно собирались, и становилось понятно, что простых персоналий мало – для общей картины необходим исторический фон. У нас сформировался новый словник, куда вошли организации, общества, выставки, издания и многое другое. Еще два тома! И снова Ирина покорила своей щедростью и преданностью нашему общему делу.
Мы трудились день и ночь – в прямом, а не переносном смысле слова. Переписка с Васей была интенсивной многостраничной, в основном по факсу. Кое-какие рулоны Васиных посланий у меня сохранились. Почему-то ко мне он обращался «Андрей Прустович». Жаль, что я не поинтересовался у него причиной такого обращения. Может быть, оно напоминало Васе поиски «утраченного» авангарда? Подпись была – «Василий Казимирович». Тут объяснений не требовалось.
К работе над «Энциклопедией» мы привлекли 174 исследователя из России, Европы, Америки. Сами написали и скомпилировали более 360 статей из общего числа (всего 1307). Моя переписка с авторами составила более 7000 писем. Издательство оплатило авторские гонорары и права на публикации произведений от музеев. В издание вошло более 3000 иллюстраций. Масштабы цифр, уже по прошествии нескольких лет, всё еще впечатляют.
Мне всегда страшно открывать книги, которые издал. А вдруг, по недосмотру, произошло что-то непоправимое? Ведь тираж уже напечатан.
Мы открывали «Энциклопедию» с трепетом. Ничего непоправимого не обнаружили.
Мы представили «Энциклопедию» на презентации в
