однако выбора ему не оставили. Нападавший не говорил с ним. Незнакомец наверняка сумел бы покончить со всем быстро, свернуть жертве шею или ударить чем-нибудь тяжелым по голове. А он предпочел действовать иначе, будто издеваясь над Валерой медленным убийством, позволяя осознать, что выхода попросту нет…
В какой-то момент собственное тело показалось Валере бесконечно тяжелым, мысли угасли, страх сменился безразличием. Даже умирая, он больше не сопротивлялся, ему было все равно.
Однако смертью дело не закончилось. Валера все-таки очнулся, и пробуждение это было… странным. Он не понимал, что происходит, не знал даже, лежит он или стоит. Валере было холодно, он чувствовал на коже морозный ветер осенней ночи. Откуда-то доносился шум, но не голоса, а множество слившихся звуков. Голова кружилась после случившегося, и все же он помнил, как отключился. Валера не был готов к тому, что ожидало его теперь, однако заставил себя открыть глаза. Рано или поздно ему придется все увидеть, так почему не теперь?..
Поначалу зрение было мутным, Валера был в состоянии разглядеть лишь сотни разноцветных огоньков, и ему показалось, что его бросили на пол перед новогодней гирляндой. Глупо? Глупо. Но Валера был не в том состоянии, чтобы придумывать версии поумнее. Вот только когда мир перед глазами прояснился, все оказалось куда страшнее.
Он висел над городом. Валера даже не пытался угадать, как это проделали, на какой он сейчас высоте. Он мог думать лишь о том, что замер над бездной, и если он сорвется… Что от него останется? Да просто кровавое месиво на асфальте! И он ничего уже не сможет изменить…
Он инстинктивно дернулся и тут же замотался, как маятник, туда-сюда. Тогда Валера и обнаружил, что над чудовищной высотой его удерживает сложное переплетение кожаных ремней.
– Не нужно, – посоветовал знакомый голос. – Выскользнешь из крепления – и все, прощай, птичка!
Валера дождался, пока его перестанет шатать, и с огромной осторожностью повернул только голову, чтобы взглянуть на источник голоса. Он не ошибся в своей догадке: рядом с ним действительно устроился тот бугай, с которым спала теперь Женя. Только Валера был подвешен на высоту шестнадцати этажей – он все еще находился в офисном здании. Бандит же без какой-либо подстраховки уселся на карниз, свесив ноги вниз, и равнодушно наблюдал за переливами городских огней.
– Чего ты хочешь? – с трудом произнес Валера.
Его уже трясло от ужаса, и унять эту дрожь пока не получалось. Да и как тут не бояться? Его поймал откровенный псих, затащил туда, где не будет свидетелей, и подвесил над бездной!
– Еще не знаю, – пожал плечами псих. – Сценария всего два. Первый из них – твое самоубийство.
– Что?! Какое еще самоубийство?!
– Прыжок с крыши, если тебя интересуют подробности.
– Какого черта мне прыгать с крыши?!
– Несчастная любовь, – невозмутимо пояснил псих. – И осознание того, какие проблемы ты принес любимой, оболгав ее. Ты не знал, как это вынести, и сиганул с крыши.
– Так это все из-за Жени? Она тебя послала?
– Она понятия не имеет, что здесь происходит, а ты уходишь от темы.
– Никто не поверит, что я покончил с собой!
– Никто в этом и разбираться не будет, кроме разве что твоей мамы. Но матери никогда не верят в самоубийство детей, полиция не воспримет ее всерьез.
– Дело не только в маме… Даже если расследование будет вести полный дебил, он поймет, что за этим стоишь ты!
– Каким образом? – заинтересовался псих.
– Тебя засняли камеры!
– Не работали они, представляешь?
– Кто-то наверняка видел, как ты входил в здание!
– Домысел, давай что-нибудь поинтересней! А то утомишь меня, и я даже не стану обдумывать второй сценарий. Швырну тебя вниз, и все. Ты когда-нибудь видел, как взрываются пельмени?
– Это не смешно! – крикнул Валера. От страха голос сорвался, прозвучал непривычно высоко. Валера лихорадочно вспоминал, что произошло накануне нападения, чем он мог бы запугать этого типа. – У меня на шее останется синяк! Следователи поймут, что меня затащили на крышу силой!
– После такого приема синяк не остается, это раз. Ты думаешь, его будет видно после падения с такой высоты в общей груде фарша? Это два.
– Я вызвал такси! Разве самоубийцы вызывают такси?!
– Самоубийцы еще не такое творят, а вызов такси ты отменил, извинившись перед водителем. Ты написал ему, что у тебя появилось неотложное дело, после которого такси тебе больше не понадобится.
– Я же такого не писал!
– В этом прелесть текстового общения, – сказал псих. – Точнее, прелесть для меня, для тебя беда. Ну да ладно. Как насчет полета над городом? Услуга предлагается один раз.
– Стой! Не надо! Ты говорил про второй сценарий! Что за сценарий?
– А, этот… Он скучный: я тебя отпускаю, ты молчишь о случившемся, но не молчишь о том, что оболгал Женю. То есть завтра ты чешешь туда, где жаловался, и забираешь все свои заявления. Можешь еще засунуть их в задницу, но это по желанию.
– И ты просто так отпустишь меня после того, как я тебя видел?
Не следовало этого говорить. Если псих в своей искаженной логике забыл об угрозе, нужно было просто подыграть ему, но Валера не удержался. Теперь он замер испуганным зверьком, ожидая, что преступник поймет всю серьезность своего положения и перережет ремни.
Однако тот все так же болтал ногами на высоте шестнадцати этажей.
– Вообще без проблем. Ты трус, ты теперь знаешь, что я могу. Как бы ты на меня ни злился, ты не рискнешь спровоцировать меня еще раз. Если же ты додумаешься скакать в полицию, будет твое слово против моего. Никаких толковых доказательств у тебя нет, так что меня не посадят под замок, даже если начнут проверку. У меня хватит времени сделать так, чтобы ты загадочно исчез. А теперь давай, расскажи мне, что я не посмею и у меня не получится.
Валере даже говорить об этом не хотелось, гнев окончательно потух, погребенный под ужасом. Ну кого тут обманывать – себя? Не получится, а врать психу нет смысла.
– Я все сделаю… Я заберу заявление.
Он произнес это так тихо, что у его голоса были все шансы утонуть в городском шуме. Однако псих его услышал. Был резкий рывок, золотые огни закружились перед глазами, а спустя пару секунд перепуганный Валера сжался на крыше, пытаясь отдышаться. Ему на миг показалось, что он падает… Он знал, что забыть этот миг уже не получится.
Псих некоторое время наблюдал за ним с отвлеченным любопытством, а потом направился прочь.
– Из ремней выпутаешься сам, это несложно. Если завтра не решишь
