час до рассвета он горной кошкой выскользнул из своего укрытия. Осторожно ступая, подошёл к ближайшему боевику и одним ловким движением вогнал клинок боевого ножа в сердце. Тот не успел и захрипеть, как отправился в мир иной. Убивать ножом, стоя вплотную к противнику, когда один удар – один труп, без излишних движений и перехватов – учат долго. Каждый выпад отрабатывается сотни раз, доводится до автоматизма, когда мозг не думает, не прокручивает в мыслях какой лучше хват оружия, наилучшую траекторию движения и сам момент удара. Всё делается, минуя эту стадию. Стадию осмысления.
С последним боевиком пришлось повозиться. Тот оказался дальше всех и успел или почувствовать неладное, или среагировать на едва уловимый шум. Но он успел вскочить и схватиться за оружие. Рок заметил, что боевик всё пока лёжа поворачивается, рука его тянется к оружию, но сделать ничего не успевал. С предыдущим противником он только что разделался и их разделали всего три-четыре метра, но метать нож Рок не решился. Раздался оглушительный выстрел. Рок нырнул, уйдя перекатом, выхватывая пистолет. Обоюдный выстрел вновь нарушил ночную тишину.
Рок лежал на спине, смотря в ночное небо. На высоте в несколько тысяч метров, вдали от городской суеты, он впервые обратил внимание на звёзды. Казалось, что маленькие огонёчки рассыпал кто-то своим неосторожным движением, смахнув сверкающие бусинки на покрывало и нежно укутал, боясь потревожить…
Рывком Рок открыл глаза. Вместо завораживающего неба – каменные своды.
– Где я? – прохрипел Рок, не в силах пошевелиться. Всё тело ломило от сдавливающей боли.
Послышались удаляющие шаги. Рок попробовал повернуть голову, но не смог. Только как мог, скосил глаза. Вокруг, что обозревал взгляд, только камень.
– Очнулся, гражданин? – вошёл мужчина, по голосу, Рок определил, что это Михась.
– Где я?
– В убежище. И меньше говори, я сам расскажу. Лучше сейчас возьми, выпей, только осторожно – горячо.
Рок сделал несколько глотков варева. По телу сразу потекла приятная теплота, а в голове зашумело.
– Когда остался нас… прикрывать, мы пошли дальше, – говорил Михась, – успели у перевала нагнать сородичей. Нам помогли подняться наверх. Сами бы, не смогли. Только перед наступлением темноты успели взобраться, – Михась говорил короткими, рубленными фразами, на мгновение делая паузу после каждого предложения. – Утром услышали выстрелы. Я своих отправил дальше, а сам с ещё тремя мужчинами, спустился вниз. М-да. Лежал ты весь в крови, а рядом те бандиты. Все мертвы. Осмотрели тебя, оказался живой. Только крови много потерял, и что-то у тебя пищало под одеждой. Потом поняли, что это аптечка. Она оказалась пуста, вот и пищала. Оставлять тебя не стали. Подняли кое-как наверх. Донесли до убежища. И теперь ты здесь.
Мысли в голове Рока путались. У него было много вопросов, но задать нет сил. Глаза слипались сами собой.
– Ты, это… Поспи. Это лучшее лекарство и, не волнуйся, наш врач сказал, что жить будешь.
Полумрак помещения. Никого рядом, но что для себя отметил Рок – это всегда, когда он приходил в сознание, новая повязка, лицо его чистое, не потное, словно обтёрто влажной тряпкой. Рядом стоит ковш с водой. Рок потянулся, но не смог дотянуться до живительной влаги. Бессилие. Взрослый мужчина, а не может дотянуться до стоявшей на расстоянии вытянутой руки подставки. Вроде руки и ноги шевелятся, но сил совсем нет. Только и смог, что пошевелить кончиками пальцев, а согнуть ногу или руку не хватает сил. Глаза сами собой стали влажными и незаметно для себя по лицу потекли слёзы. Таким беспомощным он себя никогда не ощущал.
– Я помогу, – раздалось над головой, – воды?
– Да.
Сделав несколько глотков, Рок откинулся назад. Над ним стояла девушка, в полумраке помещения, Рок не смог определить её возраст, но в благодарность улыбнулся.
– Спасибо.
– Пожалуйста. И извините, вы в беспамятстве сильно кричите. В эти моменты рядом с вами никто не может находиться, даже взрослые, а сейчас…
– Давно я здесь? – перебил Рок. Он знал, что в такие моменты с ним никто не выдерживает и сменил тему.
– Не знаю. Могу спросить у старших, – ответил женский голос, и, видя удивление на лице раненого, поторопилась пояснить, – мы в дальней пещере. Часов у меня нет, а спросить не у кого. Семьи расположились ближе к выходу. А как семьи вошли внутрь убежища, так я и не выходила наружу. В этой пещере старший Дениста – он врач. Кстати, вот и он, – произнесла девушка и отошла. Над Роком склонился немолодой мужчина.
– Очнулись? Как самочувствие?
– Лучше. Сколько я здесь?
– Что лучше – это хорошо. Но вижу, всё ещё слабы. Много крови потеряли и ранение не из приятных, но ничего, кризис миновал. Дальше только на поправку пойдёте. Четыре дня всё-таки мало для полного восстановления.
Рок попробовал подняться, но не смог. Четыре дня он находился в бессознательном состоянии. В обсерватории его уже заждались, наверно начали искать, а он здесь и не может подать сигнал.
– Ещё рано. Через недельку сможете вставать.
– Где мои вещи? – оставалась надежда попробовать связаться с обсерваторией по рации.
– Не знаю, но спрошу.
– Старейшина далеко? Мне надо с ним поговорить.
– Если это важно, то могу позвать. Он и сам хотел с вами поговорить, как очнётесь.
– Позовите.
Короткий разговор, но вымотал сильнее, чем многокилометровый марш-бросок. Дениста удалился, а Рок прикрыл глаза,
