знала, что это лишь вопрос времени, ведь я была бездомной тинейджеркой. Я носила с собой на всякий случай камень, а потом столкнулась с этими парнями. Они хотели забрать мой рюкзак и другие вещи. Двух парней я вырубила, а третьему сломала нос. Сама себе жутко удивилась, но оставалось еще четверо. У меня уже была магия, хотя в то время я еще понятия не имела, что это такое, и она была неустойчивой и ненадежной. Я понимала, что с такими шансами дело швах, и поэтому решила спасаться бегством. Думала, что мне конец, когда эти парни догнали меня, но следующее, что я помню, – как из-за угла выезжает большой внедорожник и из него вываливаются четыре больших чувака.
– Это тот камень у тебя на полке? Я заметил его в первый день нашего знакомства. Он меня заинтересовал, – замечает Сабин.
– Именно он. Мой счастливый камень. Талон научил меня драться по-настоящему, поэтому больше я никогда этот камень не использовала, но он напоминает о моменте, когда моя жизнь стала лучше, поэтому я его сохранила.
Сабин тянет за веревку, и Дарси послушно приближается к нему. Парень гладит его по лоснящемуся боку и смотрит на меня.
– Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.
Заглядываю в его бездонные зеленые глаза, не зная, что сказать.
– Все было не так уж плохо. Талон открыл мне, на что я способна. Я нашла себя. Мои сила и магия сделали остальное. Я бы не стала ничего менять, даже если бы могла.
Глава 33
Мы едем по узкой, окруженной деревьями тропинке, бок о бок друг с другом, и я наслаждаюсь нашей близостью и уединением. Сабин здесь полностью в своей стихии. Удивительно видеть его таким счастливым и расслабленным. В большинстве случаев наше общение напряженное и агрессивное, поэтому я не вполне понимаю, как вести себя с этой разговорчивой и уютной версией обычно сурового парня.
– У тебя талант, – говорит он. – Ты быстро все схватываешь.
– Ну, ты хороший учитель, а еще играет свою роль то, что, стоит мне что-нибудь увидеть, как я могу это повторить. Вот такая у меня странная магия.
Он наклоняется, приподнимая свисающие на пути ветки. Я подныриваю под его вытянутую руку, и моя нога касается его, когда мы с Дарси равняемся с ним. Мое тело начинает покалывать от нахлынувшего желания.
Сабин отпускает ветки, и одна из них случайно стегает по крупу Дарси. Он летит вперед, и я взвизгиваю. Мимо меня проносятся деревья, и я стараюсь не свалиться. В голове пролетает все, чему я успела научиться в загоне, но этого слишком мало.
Черт, какой же быстрый этот конь!
Стискиваю бедра, прижимаясь к бокам Дарси, и приподнимаюсь в стременах. Понятия не имею, поможет это или, наоборот, ускорит падение, но пробую удерживать задницу в седле. Совпасть с ритмом взыгравшего скакуна, боюсь, у меня не получится.
Мимо проносятся Сабин и Беннет. Сабин подрезает Дарси, и Беннет помогает ему, замедляя бег. Я изо всех сил натягиваю поводья, и все вместе это срабатывает: Дарси потихоньку сбрасывает темп и наконец останавливается. Сабин объезжает нас, потом стаскивает меня со спины Дарси и пересаживает к себе на колени. Он начинает ощупывать меня, чтобы убедиться, в порядке ли я.
Я тяжело дышу: по венам течет пропитанная адреналином кровь. Теперь, когда мне больше не грозит опасность свалиться на полной скорости, улыбка сама расползается на моем лице.
Начинаю смеяться, и Сабин, широко распахнув глаза, смотрит на меня, как на ненормальную.
– Ты в порядке? – спрашивает он, обхватывая мои щеки ладонями.
– Это было охрененно! Твою мать, вот это скорость! Давай повторим, только сперва научи меня управляться с этим чудом, а не просто удерживаться в седле в надежде не окочуриться.
Смех переходит в хихиканье, и это хихиканье на десять процентов состоит из подступающей истерики, но девяносто – это все же чистейший восторг. Следующее, что я помню, – губы Сабина на моих. Он медленно и нерешительно ласкает их, уговаривая ответить ему. Я колеблюсь всего несколько секунд, и затем, конечно же, отвечаю.
Овладеваю его ртом так же, как он овладевает моим, и меня пронзают жар и желание. Сабин притягивает меня еще ближе, одной рукой обвивая за талию, а вторую запуская в волосы. Целует он умело, доводя до беспамятства.
Для человека, который, как я была убеждена, игнорирует меня, поцелуй невероятно эротичен и полон страсти. Каждая клеточка моего тела горит, и в голове не остается ни единой мысли, кроме желания получить еще больше.
Неожиданно в мое бедро утыкается чуть влажный лошадиный нос, заставляя от удивления пискнуть и возвращая в реальность.
Упираюсь в крепкую грудь Сабина, и он неохотно меня отпускает. Затем я спрыгиваю с его коленей на землю. Мои ноги глухо ударяются о тропинку, и я, задыхаясь, смотрю куда угодно, только не на Сабина и его умопомрачительные губы. Касаюсь своих горящих губ, оборачиваюсь и обнаруживаю, что Дарси за нами наблюдает. Извращенец.
– Неудивительно, что Капитану Облому все обломал его конь, – бормочу я, не до конца понимая, благодарна я за это вмешательство или раздражена.
– Я никогда не избавлюсь от этого долбаного прозвища, да? – спрашивает Сабин и делает вздох, который по итогу превращается в смешок.
Я еще не слышала, чтобы Сабин так часто смеялся, как сегодня, но хоть мне и нравится его смех, беззаботность, с какой он звучит, настораживает.
– Ну, до событий последних тридцати секунд ты носил его заслуженно. Не знала, что ты способен на такое, Капитан.
«Может, я действительно упала и ударилась головой, а все это – причудливая фантазия, которую я вижу во время комы?» – невзначай мелькнула мысль. Беру Дарси за поводья и поглаживаю по шее. Сабин спрыгивает на землю и осматривает ноги Дарси – нет ли травм.
– Я испугался, что ты упадешь и разобьешься. Но ты абсолютно правильно все сделала.
Парень смотрит на меня с явным облегчением, и есть в его взгляде еще что-то, что мне не удается разгадать. Мы стоим на месте и пялимся друг на друга, не понимая, что, черт возьми, делать дальше.
– Ну так и что это, черт подери, было? – откровенно выпаливаю я.
Он потирает шею и мгновение смотрит в землю, после чего отвечает:
– Ну, мы, кастеры, обычно называем это поцелуем.
Я закатываю глаза в ответ на его шутку, но от меня не ускользает легкий румянец, проступивший на шее и щеках с ямочками.
– В тебя кто-то вселился? – наобум спрашиваю я, драматично
