же день, так? Только Нину убили на несколько часов раньше.
— Примерно в один день, но точно по часам-минутам установить, конечно, не удалось.
— Вот это я и хотела услышать, — с каким-то облегчением произнесла Женя. — Ну и задачку ты нам всем задал, Валера! Ладно, нам пора собираться.
— Буду вас ждать, — сказал Ребров, и у Жени комок подступил к горлу.
Ей вдруг стало его так жаль, что она готова была заплакать. Первое дело, и как трагично все повернулось!
— Пока, Валера.
Когда он выключил телефон, она сказала:
— Что бы вы мне сейчас ни говорили, я считаю, что Реброву надо вернуться в следственный комитет. Вот там он снова будет на своем месте. Он не такой человек, чтобы привлекать к своей частной работе своих бывших сослуживцев, коллег. А без них он не сможет. Частный детектив, он же как менеджер, ему надо искать источники информации, договариваться с экспертами, обсуждать оплату, сроки, уметь ладить с ними, а он не такой! Он просто честный следователь, который хорошо делает свою работу. И я поговорю с ним об этом. Это его первое дело оказалось ему не по плечу, и он сам это прекрасно понимает. Жаль, что и мы не смогли ему помочь. Ну, узнали кое-что из прошлого Нины, об ее семье, амбициях (не зря же она, возомнив себя писательницей, взяла девичью благородную фамилию Бестужева), об ее характере и отношениях с друзьями, о том, с какой жестокой легкостью она могла бросить влюбленного в нее без памяти Владимира! Ведь она, по сути, разбила ему сердце своим неожиданным отъездом. И никогда не была с ним искренней. Не рассказала о том, что пишет роман, о том, что встречалась с писательницей Анной Вечер, и о том, как та посмеялась над ней. А ведь ей было больно, очень больно. Но она не пожаловалась Владимиру, не сочла нужным. Не видела в нем близкого человека. Она просто пользовалась им, пока он был ей нужен, а потом бросила. Наговорила, насочиняла с три короба всем, кто в тот момент находился рядом с ней, что едет в Москву, что собирается купить дом…
— Но этот депутат… Грапинович? Кто он ей? — спросила Наташа.
— Вот поедем и все узнаем, — ответил ей Петр. — Девочки, что-то я устал от всех этих разговоров. Предлагаю спуститься в ресторан, пообедать, и в путь!
25. Записки Н. К.
«Мы слишком много выпили в тот вечер, чтобы предпринимать какие-то серьезные шаги. Мы с Тамарой просто уснули на наших шикарных кроватях. Шампанское сделало нас веселыми и бесшабашными, поэтому мы и к трупу, который спрятали под елку, стали относиться, как к квесту. Мы хохотали, вспоминая это и упиваясь дорогущим шампанским. И нам не было никакого дела до человека, до мертвого человека, который неизвестным нам образом оказался в доме.
Это утром, проснувшись с тяжелой головой, я поняла, что мы с моей новой подругой увязли в опасной, с криминальным душком, истории. И что вчера нам, возможно, показалось, что дом не охраняется и что двери не заперты.
Утром я встала первая и сразу же включила кофемашину. Тамара, думала я, еще спит. Я не стала ее будить, хотя часы на камине показывали половину двенадцатого. И только после того, как я выпила большую чашку кофе с молоком, я заглянула в спальню Тамары.
Она не спала. Сидела в ночной рубашке на кровати, уставившись в окно, и явно о чем-то думала.
— Тамара? — позвала я ее. — Ты как? Давно проснулась?
Она медленно повернула голову, и я снова увидела ту противную, злую Тамарку, которую еще недавно ненавидела. Судя по всему, и ее прежние чувства проснулись этим утром.
— Что с тобой? — не выдержав, спросила я. — Чего ты снова злишься на меня?
— А ты не понимаешь? — Ее лицо приняло страдальческое выражение. — Вчера нам подкинули мертвого мужика, а мы вместо того, чтобы бежать отсюда со всех ног, остались. Напились, как дуры, шампанского. Может, ты и не понимаешь, что происходит, а мне-то как раз все ясно: мы с тобой у них как на ладони. Они наблюдают за нами. За тем, как мы деградируем, понятно? Вместо того чтобы вызвать полицию, мы ведем себя, как самые распоследние дуры! Ради денег мы позволяем себя унижать. За нами следят глаза, и мы не знаем, кто наши заказчики. Мы вчера обнаружили, что дом не охраняется, тогда почему же, спрашивается, мы не сбежали? Почему выбрали этот дом? Он нас словно примагнитил. Ты пришла сейчас ко мне, чтобы позвать на завтрак. Мы будем есть из красивой посуды вкусную еду, вместо того чтобы бежать отсюда без оглядки. Мы слабые, понимаешь? Нас легко купить. И это правильно, что нас унижают. Мы же не сопротивляемся!
Она повторяла все то, что крутилось у меня в голове с самого утра. Получается, что мы с ней похожи. И что мне показалось, что передо мной прежняя Тамара. Нет. Она была нормальной, только слабой, как и я.
— Тамара, так где Костя?
— Не знаю. Я теперь вообще ничего уже не знаю. Но боюсь, что мы и шагу не успеем отсюда сделать, как здесь появится полиция и нас арестуют и предъявят обвинение в убийстве этого мужика. И эта тишина в доме какая-то подозрительная. Вот мы с тобой сейчас разговариваем, а нас слышат. Ты ничего не хочешь им сказать? Этим уродам, которые купили нашу слабость и унижение?
— Нет, не хочу, — сказала я, ощущая необъяснимый страх. Тревога поселилась во мне, как зараза, как вирус. — Самое ужасное, если ты окажешься права.
— Так чего тогда медлишь-то? Иди уже, одевайся! Быстро! — скомандовала она, и я поняла, что готова уже подчиниться и ей. И что от страха и от всего того, что мне пришлось пережить в этом доме, от путающихся мыслей и чувств, я стала какой-то тенью, что я теряю человеческий облик, словно кто-то невидимый вытягивает из меня жизненные силы.
Момент прозрения наступил, когда я, уже собранная, допивала кофе и готова была уже покинуть этот странный дом.
«Что ты здесь делаешь, Нина? — спросила я себя. — Как ты вообще могла до такого додуматься — принять участие в идиотском шоу, которое чуть не убило Олю?!»
Как я могла поверить, что мне заплатят? Здесь, в этом дьявольском месте, нас с Тамарой поджидало нечто такое, о чем мы и не догадывались. Кто бы стал вкладывать деньги в пустышку? Впечатления от нашего пребывания здесь у наших заказчиков должны были быть яркими, сильными, чтобы вызвали у них настоящий шок, чтобы мороз по коже, чтобы волосы дыбом, чтобы у них кровь
