знак Наде оставаться внутри — мои персонажи смогут выиграть несколько мгновений для девушки, если всё пойдёт не так.
— Евгений Чунаев, выходи! — крикнул я в полумрак разрушенной библиотеки. — Я знаю, тебя прислал Максим за нами. Мы готовы отправиться в путь.
Да, один из четвёрки создателей наруча, имя которого я вспомнил только в прошлой главе. Более того, теперь я знал его историю и то, как Максиму Козлову удалось втянуть его в наше безумство.
Уважаемый читатель наверняка сейчас в негодовании, ибо нарушено одно из правил хороших произведений: дать возможность уважаемому читателю самому раскрыть сюжетный ход прежде, чем он будет озвучен. А о том, кто скрывается за маской Артефактора не имелось ни малейших намёков! Даже имя Евгения Чунаева не упоминалось ни разу.
Истинно так! Но даже если уважаемый читатель, следивший за всем ходом истории, не имел возможности понять, кто является Артефактором, то мои коллеги Редакторы тем более не могли догадаться. Завербовать для своего крестового похода одного из известнейших людей нашего времени — это то, чем я мог по праву гордиться. Он не был связан с Козловыми. У него не имелось очевидных мотивов тут находиться. И его нельзя было отследить по оружию — оно работало не за счёт Веры, а на тех же принципах, что и наручи.
И именно это позволило мне, как Редактору, сетями расследования накрыть множество народа. Я разрабатывал план максимально эффективным! А предсказуемость не особо эффективна… хотя простенький сюжет этой истории даровал нам немало Веры.
— Неужели даже сопротивляться не будете? — осторожно вышел из-за стеллажа с книгами мужчина в маске Пьеро. При этом он не сводил с меня свою пушку, замкнутую на наруч и на сей раз покрытую корпусом, из-за чего провода просто так не подёргаешь. Артефактор подозрительно продолжил: — Максим, конечно, говорил, что в этот раз вы глупить не станете, но как-то это подозрительно.
— Всему своё время, — пожал я плечами, тем не менее, стараясь не совершать резких движений и демонстрируя свободные ладони. — Даже вы создали наруч, лишь когда поняли, насколько опасна оказалась выпущенная вами в мир Вера.
То, что удар вышел хороший, я понял по дрогнувшим и вновь судорожно стиснувшим оружие рукам. Это к вопросу о мотивации: у Чунаева имелась мечта, с помощью которой мы сумели его зацепить. Не деньгами же мы его купили? Он был одним из причастных к тому, что Вера изменила мир. Наруч стал лишь попыткой исправить ошибку. Но если остальная троица решила получить выгоду от наруча и Веры в целом, то Чунаев считал Веру ошибкой и мечтал вернуть мир к прежним настройкам. Именно так он создал свою убер-пушку по отбору Веры, но она могла повлиять за раз лишь на одного человека, а не глобально.
Именно тогда появился Максим и в обмен на помощь в воскрешении сестры пообещал, что как джинн она исполнит его желание: устранить Веру, вернуть былое мироустройство! Если честно, то я не верил в осуществимость подобного: не может частный случай воплощения Веры — джинн, уничтожить первоисточник. Но это хороший пример невыполнимого желания, дабы сжечь Веру джинна. И тогда маховик истории завертелся.
— Так значит, не соврал Козлов, ты и правда предсказатель, — кивнул чему-то своему Чунаев и опустил оружие. Похоже, Максим выдал правильные инструкции.
— Так вы действительно тот самый… — неуверенно заговорила Надя, осторожно выходя у меня из-за спины, но тут же сбилась.
Чунаев-Артефактор пристально осмотрел девушку с ног до головы. А затем поднял маску наверх, открывая лицо и не оставляя места сомнениям. Девушка тихо пискнула, словно встретила любимого кумира! Чунаев на это лишь доброжелательно, хоть и чуть грустно улыбнулся:
— К вашим услугам, милая леди. Очень жалею, что наша первая встреча вышла скомканной, но, надеюсь, в этот раз всё пройдёт спокойнее.
— Я тоже очень надеюсь… Это большая честь… Я Надя… Я… Я… — девушка совсем сбилась и покраснела, это стало видно даже в полумраке библиотеки. Я приобнял её, и она немного успокоилась и затараторила как пулемёт. — А правда, что это вы создали Веру? А вы можете рассказать, на каком принципе она работает? Вы же сумели её обуздать с помощью наручей. Да и ваша пушка… А что с ней случилось? А как…
— Я вижу, милая леди, в этот раз вы решили отомстить и заговорить меня до смерти? — натянуто расхохотался Артефактор, подняв руки. — Девочка, ты уверена в желании узнать ответы на свои вопросы? Это ведь из области квантовой физики, — Надя быстро закивала, а Артефактор ещё раз усмехнулся: — Принцип работы Веры не секрет. По крайней мере не большой. Возможно, вы слышали о том, что в зависимости от того, имеется наблюдатель или нет, меняется результат эксперимента при наблюдении за частицей? Это следствие того, что любые знания и информация — один из видов воплощения энергии. И именно на основе этого мы решили создать свой интерфейс дополненной реальности, — мужчина вздохнул. По его потемневшему лицу стало понятно, это не самая его любимая тема и он не хочет про неё говорить. — Но, как всегда, что-то пошло не так. Мы предполагаем, это вирус из сети… он исказился в нашем интерфейсе компьютер-мозг и не просто воздействовал на мозг, но на что-то более глубокое. На то, что мы не понимали. На ноосферу. И знания — энергия мира, слившись с интернетом, вырвались.
Не удержавшись, я зевнул. Что такого? Обычно тайны мироздания я раскрываю в среду, как раз успеваю после выходных раскачаться. Ведь каждый творец в своём творении раскрывает как минимум смысл мироздания! И хорошо, если между строк, а не прямым текстом. А сегодня только вторник и уже перебор!
Артефактор это заметил и поспешил сменить тему:
— Нужно выдвигаться. Скоро на наше укрытие выйдут, да и Маша без разума и души долго не проживёт на одной Вере. А ты, Сергей, я вижу, уже и настоятеля приволок.
— С нами пойдёт ещё и моя напарница, Надя, — кивнул я на настороженную девушку. — Проблем не будет?
— Я недавно встретился с парой твоих коллег, желавших выманить меня на флешку с книгой, и немного размялся, да подзарядился. Кроме того, после последнего боя я учёл ошибки, а значит, даже твой иммунитет не станет проблемой для Пространственного Пробоя.
Я лишь кивнул. То, что иммунитет пропускал данную способность, меня не волновало: изучив внимательнее работу Временщика, я понял: Пробой направлен на искажение пространства вокруг, а не на искажение объекта — то есть меня. Проклятые вторичные эффекты! Боевыми способностями ему меня всё равно не пробить! Наверное…
Я метнулся в палатку и, ухватив настоятеля за шиворот, поволок его за собой на манер мешка с картошкой, разве только тот немного дёргался. А что поделать? Он тяжёлый, а идти недалеко. Хотя и шепнул неловкое: «Извините». Таким образом мы и вошли в Пробой: я с настоятелем в кильватере и Брутом на плече; Надя, бросающая недоверчивые взгляды на замыкающего шествие Артефактора; мои персонажи, остающиеся в библиотеке и провожающие нас тяжёлыми взглядами.
Вышли мы уже в центре общей комнаты, заляпав грязной обувью ковёр. Быстрого взгляда хватило, чтобы понять — планировка помещения как во взорванной вчера квартире Максима. Разве только мебель немного другая, расцветка обоев посовременнее, да ещё окна закрыты жалюзи. Бросив настоятеля на пол, я подошел к окну и чуть раздвинул пластинки жалюзи.
— Серьёзно? — обернулся я к Артефактору, не зная, плакать или смеяться от увиденного.
При проработке плана в вариациях будущего независимо от выбранного убежища нас находили примерно в одно и то же время. Потому я оставил данный выбор за Максимом, чтобы, если всё провалится, не суметь сдать подельников. В результате старший Козлов поступил аналогично Редакторам — спрятался в самом неожиданном месте: если мои коллеги обосновались там, где он держал девушку, то он расположился в доме, охраняемом Редакторами — убежище оказалось на пару этажей выше взорванной квартиры Максима, даже вид из окон похожий!
— Почему нет? — пожал плечами Артефактор. — Снято на моё имя, отчего никаких подозрений нет. Я здесь жил до начала операции. А после вчерашнего взрыва из здания всех людей отселили из-за опасности обрушения, вот и никаких свидетелей. Даже полиция на верхние этажи не забирается, зато охраняет подходы. При этом ни они, ни дроны не помешали пронести тело Марии с моими-то способностями.
На разговоры среагировали в одной из комнат, и оттуда вышел Максим Козлов. Весь всклокоченный. С мешками под глазами. Мы с Максимом пересеклись тяжёлыми взглядами. Во мне боролись два противоречивых начала: с одной стороны, чувство вины, за невольно сделанное с его сестрой, настолько застарелое, что напоминало
