Книга Стерва - Лаура Тонян

Я попросил его не говорить жене о моей осведомленности о дочери. Она может лишь догадываться. Впрочем, как и Саманта. Я видел, как она сходит с ума от переживаний. Это читалось слишком откровенно в ее арахисовых глазах. Знаю, возможно, слишком черство с моей стороны позволять ей страдать, мучаясь догадками. Но я заслужил хотя бы простого признания от нее? Это моя цель. Довести ее до точки кипения, чтобы она сама пришла ко мне и созналась во всем. Пусть только скажет сама. Не имея понятия о том, что мне все известно. Клянусь, я прощу ее! Я ведь люблю ее больше, чем люблю весь этот мир! Больше, чем свою жизнь! Я прощу. Но пускай Сэм хотя бы раз упадет на колени передо мной, как я падал перед ней тысячи раз. Конечно, это образно говоря. Я не позволю ей становиться на колени и вымаливать прощения. Но я хочу видеть раскаяние в ее глазах, черт возьми. И считаю, что заслужил это.

Аарон появляется на веранде почти бесшумно – я и не слышал, как он закрывал за собой дверь. Он закуривает, подражая мне. Ужасная привычка тянется за мною из самого центра жаркой Испании. Никак не могу бросить. Когда друг пускает изо рта дым, я могу уловить запах ментола. Раньше я тоже выбирал это дерьмо с таким вкусом, но сейчас предпочитаю обычные, однако после каждого «приема» никотина, щедро отправляю в рот несколько мятных конфет.

– Когда ты ей все расскажешь? – позволив мне еще немного насладиться тишиной, говорит Аарон.

Но взглядом он припечатан к звездам вдалеке. Небо сегодня их не пожалело. И светят ярче прежнего. Рон снова поднимает тему моей скорой беседы с Кайей. Прошу заметить, очень неприятной беседы.

– Уже через несколько недель, – честно отвечаю я, все запланировав. – Я купил ей билет в Бисмарк. Она полетит домой сразу после Дня Благодарения.

– Думаешь, ей стоит праздновать этот день с нами? – качнув головой, затягивается Рон. – Не лучше ли побыть с друзьями и…

– … И плакаться им, какой я козел, тем самым, испортив лучший день в году?

Аарон хихикает.

– Я думал, лучший день в году – это Рождество.

В ответ я улыбаюсь ему, затушив бычок в почти пустой пепельнице. По традиции, кормление себя ядом заканчивается сосанием конфет. Я предлагаю одну Рону, но он, посмеявшись надо мной, легко толкает меня в плечо, и заходит обратно в дом. Я провожаю его взглядом, улыбаясь. Но улыбка сползает с моего лица, когда я вижу Саманту, стоящую у барной стойки. Она смотрела на меня все это время? Потому что, когда я обратил внимание на нее, она тут же отвела глаза и опустила голову, якобы, рассматривая свои пальцы. Она разглядывает красивый темно-коричневый маникюр на ногтях, а я, проглотив конфеты, отворяю дверь, ведущую с кухни на веранду, и вхожу внутрь. Здесь нет никого более, кроме нас. Я всего в паре шагов от нее, но даже это расстояние преодолеваю быстро, оказываясь тут же рядом. Сэми вздрагивает. Видно, как кожа под прозрачной блузкой, покрывается мурашками. Я выставляю руки, нагибая спину, упираясь ими в барную стойку так, что талия Сэм оказывается в моем плену. Ее дыхание замедляется, и она упорно отводит глаза. Даже не пытается уйти, потому что знает – это бесполезно. Я не отпущу. Не позволю.

Тяжело вздохнув, Сэм еле заметно облизывает губы, и все же вскидывает голову.

– Чего ты хочешь, Джереми?

Я намеренно хочу казаться ей безразличным и циничным. Пожимаю плечами, наклоняясь ближе, будто нет в этом ничего такого, и будто я не заметил, как дрожь в ее теле буквально заполняет комнату. Она передается мне.

– Не знаю, – приподняв уголок губ, говорю я, – это тебя нужно спросить, почему ты пожирала меня глазами пару минут назад?

Саманта фыркает. Я заставляю себя вспоминать, что она лгунья и предательница. Я заставляю себя не вдыхать ее великолепный запах, хотя он уже щекочет мне ноздри.

– Тебе стоит уделять больше внимания своей невесте. Похоже, излишек тестостерона кормит тебя иллюзиями.

Она, оттолкнув меня, все же подается вперед, собираясь сбежать, но я хватаю ее за локоть, пригвождая бедром к себе. Сэм взглядом обжигает мои крепко сцепленные пальцы на ее руке; ее глаза медленно поднимаются к моему лицу.

– Тогда скажи, что ты не любишь меня, – процеживаю сквозь зубы; злой из-за того, что она не собирается раскалываться. Злой из-за того, что она никогда не была моей. – Скажи, чтобы я ушел! Скажи, что я тебе не нужен! – С каждым выговоренным предложением обхват на ее локте становится сильнее, тверже, решительнее. – Скажи. Чего молчишь?! – встряхнув ее зверски, понимаю, что уже перехожу границы.

Прядь упала ей на лицо, и я пальцами свободной руки убираю непослушный локон. Как бы ни уговаривал себя, не могу устоять перед тем, чтобы окунуться носом в ее волосы. Я вдыхаю огонь на концах ее прядей, поднимаясь выше, чувствую дыхание девушки. Не знаю, в какой миг я решаю, что поцеловать ее – это хорошая идея, но уже не контролирую ничего, когда наши языки сплетаются. Я ласкаю ее рот, ослабляя свой захват. Тогда Саманта сама обвивает мою шею, прижимаясь ко мне всем телом. Я, чтобы удержаться на ногах, опираюсь на барную стойку. Сэм целует очень настойчиво и глубоко. Мне приходится сесть на высокий стул без спинки и потянуть ее за собой. Длинными ногами она окольцовывает мою талию, продолжая мучать. Мои ладони касаются ее спины, приподнимая зеленую кофту выше. Я спускаюсь пальцем к ремню ее джинсов, потянув его на себя. Она вздрагивает, когда я прикасаюсь к ней. Каждый раз, твою мать, вздрагивает. Самое приятное в мире чувство! Я люблю ее. Я так люблю ее.

– Я расстался с Кайей, – шепчу я между поцелуями не абсолютную правду, потому что еще не оповестил об этом Кей-Кей.

Но я ощущаю на своих губах счастливую улыбку Саманты, поэтому, поступая как поый говнюк, не могу остановиться.

– Я расстался с ней, – снова говорю я, полностью отдаваясь ей.

Женщине, без которой я не могу.