отцом.
Я молчал. Архитектор предсказала все так точно, будто сама всё видела. Её слова били меня по голове. Да, да, тыщу раз она была права. Но всё же в глубине меня слабый голосок шептал: «А вдруг Эллориэль только сначала была против меня, а потом всё же сумела меня… пусть не полюбить, но хоть перестать ненавидеть?!»
— Вы правы, а я тряпка, — сказал я вслух. — Отряды эльфов и впрямь уже стоят у границ. Их привёл сюда брат Саммирата, а Элли его дочь. И брат Саммирата и правда хотел меня убить, отправив через портал вместе с чудовищами в мертвый мир. А девушка… ненавидела меня. И она… пришла, чтобы меня убить. Чтобы отомстить за Саммирата.
— Вот видишь, — сказали мураки. — Так будет всегда. Весь мир будет против тебя и только мы хотим тебе процветания ради нашего рода. Наши цели совпадают потому, что мы и есть ты, а ты — наша надежда. По сути никому, кроме нас ты не можешь доверять в этом мире.
— Но я всё равно не хочу ей смерти. Я хочу оставить её. В живых, — упрямо сказал я потому, что мысль о том, что Эллориэль умрет была мне невыносима. — И еще некоторых из людей.
С горечью я подумал а Самдее, о дяде. Шевельнулась надежда: может быть, дядя меня хоть немного любил?! Ведь не мог же он так лгать, так лгать каждый день! Накануне того дня, когда моя жизнь насовсем изменилась, он сказал, что гордится мной… и едва вспомнив это, я вспомнил его слова точно. Нет, он не говорил, что гордиться мной, он сказал, что его сестра гордилась бы мной, будь она жива, вот что он сказал. Чистая, отборная ложь! И он лгал, глядя мне в лицо. Но зачем?!
Я глубоко вздохнул, скрывая боль. Лучиком мелькнула мысль, что дядя хотел поддержать меня и потому сказал про мать. Или он и правда думал, что она мною бы гордилась…
И долго я сидел так, глядя перед собой, с каждым мгновением всё лучше понимая, что на всем свете нет никого, кто бы хоть немного любил меня. Хоть немного хотел мне добра, кроме них, мертвых мураков.
— Твоё желание мы исполним и не тронем её, — наконец тихо сказала она. — Ты можешь оставить себе всех, кого угодно, но сперва мы научим тебя всему. Научим помнить — люди и эльфы никогда не станут друзьями тебе, они всегда будут твоими врагами и твоими игрушками.
И снова я промолчал. Слова мураков обрекали меня на одиночество. Вечное одиночество в мире людей и эльфов, где каждый галашский пьяница мог рассчитывать на друга, но только не я.
Я встал и прошелся по комнате. С тихими щелчками экраны поворачивались за мной. Вдруг мигнула стена, серый цвет стал светлеть и постепенно стена будто растаяла. Я увидел небо, солнце поднималось к зениту, в его лучах город сверкал своими стеклами, а за ним зеленела долина.
— Всё это твое, но тебе нужно сохранить и возродить это, — сказали голоса.
Я повернулся и упер руки в боки:
— Как?! Как я восстановлю город?! Чтобы очистить один дом мне понадобиться вся жизнь! А возродить?! Конечно, я могу с чудовищами напасть на Галаш, набрать себе десяток жен из людей и эльфов и целыми днями трудиться над потомством, но…
— Ничего этого не нужно, — перебили меня и тогда я взревел:
— А что вообще нужно?! Говорите, если знаете!
И они сказали:
— Нужно запустить сердце города.
— Сердце? — переспросил я.
— Да, сердце. Реактор. Весь город работает на энергии реактора. В дни восстания реактор заглушили и осталось лишь несколько аварийных генераторов, но они не способны дать силу всему городу, кроме того, они подходят к концу и если не запустить реактор, скоро мы исчезнем, ловушки, роботы, всё превратиться в бесполезный хлам и эльфы войдут сюда и заберут себе всё.
— Сколько ещё времени осталось? — спросил я.
— Может быть несколько месяцев, а может быть год. Но не больше.
Я кивнул:
— Хорошо. Тогда я сделаю это, но сперва мне нужно съездить в Галаш. Нужно прогнать эльфов и выручить дядю. И не отговаривайте меня — дядя вырастил меня с младенчества. Он кормил меня, заботился и никогда не делал мне зла. А теперь из-за меня его держат в темнице. Я должен его выручить и привезти сюда. Мы найдем ему дело. И я не доверю ему важных тайн. Я и сам уже не верю ему.
— Эльфийская армия на подступах к Зеленой долине — угроза нашей безопасности, сказал голос. — Её необходимо устранить, в этом ты прав.
— И в чем же её угроза городу? — удивился я. — Людям — да, но тут ловушки, чудовища…
— Эльфы многочисленны и владеют магией. Когда мы прибыли сюда, эльфы оказали сильное сопротивление, их магия успешно справлялась с нашим вооружением и мы едва не потерпели поражение. Их магия алогична, но сильна, это следует помнить. Если эльфы одолеют людей и придут сюда всей своей армией, город может пасть.
— Понятно, — сказал я. — Что же делать?
— Включать реактор. Затем пробудить город и его солдат. Направить их против эльфов.
Я снова сказал:
— Хорошо. Что мне для этого сделать?
Остаток дня я бродил по башне, разглядывая её убранство. Здесь было на что посмотреть — необычные материалы всюду, то, что казалось с виду деревом, оказывалось чем-то другим. Ничего не напоминало здесь богатого убранства дома старосты, но в каждом предмете была своя, особая красота. Затем я заметил, что зеленые листья мертвых растений покрыты пылью, в углах клоками висела паутина. Башня была пуста и мертва, как весь город. Я тяжело вздохнул — смогу ли я вернуть сюда жизнь? И как я один сделаю это? Я даже не мурак, наполовину человек.
Потом я поискал еды, но её нигде не было, воды не было тоже. Темнело и скоро уже надо было бы ложиться спать, если уж завтра я пойду включать этот самый реактор. Я решил выйти из города, напиться у ручья и пусть Сомо принесет мне кролика.
Я перешел на магическое зрение и вышел на площадь, замечая, что теперь в городе появилось очень много зеленых точек. Видимо железные чудища теперь стали мне не опасны. Ну хорошо. Я миновал улицу, на которой чуть не угодил в ловушку. Теперь она снова горела алым.
Когда я подошёл к окраине, небо уже налилось темно-синим, только край горел последними отблесками заката. Ко мне рванулся мой крошечный секретарь, вспорхнул на плечо:
— Хозяин! Хозяин! Человек!
