ситуации, останется лишь разум твоей души.
— Но шансы есть, главное он должен активировать мою душу?
— Да.
Мы замолчали. Я обдумывал сказанное, пытаясь запомнить всё как можно лучше. Вириан молчал, продолжая опустошать бутылку с апельсиновым напитком. Так прошла минута, или даже больше.
— Реул, не думай, что если Т-Модус, это игра, то ты ничем не рискуешь. Это самый настоящий ад и в нём можно лишиться самой настоящей души. Если ты ещё не понял, эта перспектива намного хуже смерти. Никто не заставляет тебя рисковать собой, спасая друзей. Ты можешь забыть про них и играть дальше, в своё удовольствие.
— Я понимаю это. Но… Дело не в долге или обязательствах. И уж тем более не в том, что я не осознаю последствий. Я хочу спасти друзей просто потому, что хочу этого. И больше мне причин не нужно.
— Значит ты не передумал? Готов отправиться в ад, даже если рискуешь своей душой?
— Да, готов.
— Замечательно. Но… я не могу отправить тебя в такое опасное место одного. Я бы пошёл вместе с тобой… но из-за особенностей моей души моё появление в аду будет подобно раскату грома в ясный день. Я привлеку слишком много ненужного внимания. Поэтому в столице мы встретимся с моей командой, и все вместе вы отправитесь в ад. Спасать не только твоих друзей, но и всех людей, чьи души оказались в плену. Ведь своих мы…
Вириан не закончил фразу и посмотрел на меня. Я улыбнулся и продолжил очевидное выражение:
— Своих мы не бросаем.
Глава 51. Фэйхель
Разве может провинциал с маленькой планетки, вроде Мурены, описать величие столицы, на поддержание которой стягиваются все ресурсы со всех других планет? Вот и я не мог. Для меня это было, словно во сне упасть вместе с кроватью в бескрайние воды чёрного океана. Почему чёрного? Да просто потому, что мы с Вирианом попали на Каракас именно ночью.
Вы, возможно, решили, что мы просто заявились туда на нашем новом звездолёте? Но, конечно, всё было не так просто. Нам пришлось сделать пять пересадок, и я в очередной раз вспомнил, насколько Вириан могущественный ментат. Люди, таможенники, солдаты, агенты проверки, паспортный контроль — они все словно были актёрами в тщательно поставленном командором спектакле. Каждый подчинялся его воли, помогая нам каждый и по своему.
— Зачем нужны все эти пересадки, если вы можете внушить кому угодно что угодно? Почему нельзя было полететь напрямую? — спросил я Вириана, когда мы выходили из коммерческого космического лайнера.
К этому времени мы уже обзавелись багажом, билетами и даже какой-никакой, а легендой. Довольно очевидно, что я, из-за своего пятнадцатилетнего возраста, стал сыном Вириана. Сам же командор, или Макс Ковальски, если верить легенде, теперь был успешным предпринимателем и бизнесменом, возвращавшимся на столичную планету после успешной сделки, которую он совершил на Рапсодии.
— Нельзя было просто взять и лететь напрямую на столицу. Я, конечно, могу подчинить себе разумы службы проверки и даже сломить сопротивление людей с псионными способностями. Но сама система звёздных перелётов создана так, чтобы отслеживать непрошеных гостей. Особенно тех, кто собирается попасть в столицу. И у нас с тобой, кстати, не поддельные паспорта, а самые настоящие. Их нам выдало правительство, и на одно только это ушло три поездки.
Мы замолчали, проходя очередной пункт проверки. Серьёзный офицер взял наши документы, пролистал их, сверился со своим коммом, потом затребовал нас продемонстрировать наши коммы. И лишь после такой всесторонней проверки нам было дано добро пройти.
Уже по выходу из корабля я осознал, что людей вокруг слишком уж много. Но космодром, куда мы попали после досмотра… он был просто гигантским! Один огромный сплошной зал размером с семиэтажное строение, заполненный бесчисленными эскалаторами и подвижными дорожками. И, везде, куда только не падал взгляд, всё битком было забито людьми. Кто-то из них улетал, кто-то встречал родных, кто-то работал здесь, кто-то кушал в бесчисленных кафе, кто-то ходил по магазинам, кто-то встречал товары, а кто-то отправлял их… и всё это сопровождалось просто колоссальным гомоном. Люди разговаривали, пищали коммы, раздавались звуки шагов, транслировалась реклама с экранов телевизоров, раздавались локальные объявления о вылетах и прилётах и всё это происходило единовременно.
В какой-то момент я растерялся, но жёсткая рука Вириана, больно взявшего меня за кисть, вернула мне самообладание.
— Соберись, сын. Нам нужно спешить.
И он повёл меня сквозь весь этот людской поток, где аура его силы стала ещё заметней. Даже в такой толпе люди подсознательно уступали нам дорогу, отворачивались и на что-то отвлекались, пока мы проходили рядом. Мы шли быстрым шагом к выходу, и я потихоньку привыкал к шумам.
— Когда выйдем, мы окажемся у самого края платформы. Не пугайся и держи дыхание ровным.
— Что…
Я не успел задать вопроса. Мы прошли через автоматически открывавшиеся двери, и вот тогда я понял в полной мере, что значит "столица империи людей". Империи с населением в шестьсот миллиардов человек.
Космодром находился не на отшибе, как на нормальных планетах. Не на окраине города и даже не за городом, как у нас. И более того — это было вовсе не здание, как я подумал вначале.
Весь космодром оказался простой пристройкой на крыше гигантского здания. Маленькой незначительной пристройкой. И сейчас мы стояли у самого края этого здания, откуда открывался вид на многие километры вокруг.
— Когда-то, в древности, люди строили такие здания, которые назывались небоскребами. — Пояснил мне Вириан, тоже оглядываясь. — Но архитектура на Каракасе пошла дальше. Здания, которые ты видишь, называются колоссами. Они не скребут неба. Небо плывёт у их подножия…
Я кивнул и не нашелся, что сказать. А что мне ещё было делать? Мы стояли посреди гигантской платформы — крыши одного из Колосов, накрытой стеклянным куполом. Я сделал ещё несколько шагов и дотронулся рукой до толстого стекла. За ним раскинулась столица…
Тысячи зданий-колоссов, у подножия которых проплывали облака.
— Это Мезуарит, центральный город столицы. Мы с тобой на Фэйхеле, самом высоком здании в галактике. Высота почти семь тысяч метров. Все остальные — от трёх до пяти тысяч метров в высоту.
Я кивнул. У меня спирало дыхание. Здесь было дико, страшно и, в тоже время… просто до безумия красиво! В конечном итоге, ведь именно мы, люди, обожаем системы. Система звуков, слитая воедино, превращается в красивую песню. Система движений, сочтённая вместе, превращается в прекрасный танец. Здесь же, в столичном городе, создали систему из строений и больше всего меня поражали не
