стало той причиной, по которой войны сошли на нет.
Но не суть.
Славский меня вызвал сразу после разговора с Дубом. Ночью, считай. Тогда же принёс обеты и клятвы. На следующий день пришли новости о предательстве и прорыве вражеских сил.
И он пошёл в бой.
Что может натворить разозлённый адепт его уровня, который всего за ночь прибавил в силе процентов на двадцать пять?
Это он мне сам потом сказал. Источник стал крепче, чистота доступной силы улучшилась, а вместе с этим и пропускная способность, контроль тоже подрос. Уничтожение предателей в разрез с его клятвами не шло. Скорее, наоборот.
Я этого сам не видел, но Славский, даром что руку потерял, смог много кого защитить, уничтожил элиту противника и подавил сопротивление. Не в одиночку, конечно. Там сложный бой вышел. Но я потом не раз слышал, что воевода показал этим… Тут обычно шла матерная характеристика, кому «этим», кузькину мать.
Будь я торговцем, сказал бы, что товар показан лицом и клиент остался доволен.
Но и это не всё. Я, когда из режима «святого» вышел и поинтересовался, что происходит, узнал, что воевода собрал всех, кто находился на территории базы, и выступил с речью. Прямо рассказав, что мы воюем с мёртвыми, для которых люди просто скот. Что это экзистенциальная война, битва за выживание. И что на этой войне все средства хороши. Чтобы стать сильнее и выявить предателей в своих рядах, все солдаты его дружины должны будут дать соответствующие клятвы. Служить и защищать людей и княжество, выступать против любых мёртвых тварей, что явятся на наши земли.
Сам я эту речь пропустил. Слушал потом пересказ Эммы.
Которая эту тему и подхватила. То есть занялась массовым просвещением, что за клятвы такие, как они работают и в чем суть Служения. Тогда же, в тот день, первые добровольцы принесли свои обеты.
Признаюсь, я был шокирован произошедшим. Как и тем, что пропустил это всё.
Реакция у народа была разная. Но, как говорится, процесс пошёл.
То, о чем я полгода назад и мечтать не мог, свершалось прямо у меня на глазах.
Глава 17
Шёл седьмой день затишья. На границе ничего не происходило. Мёртвые не давали о себе знать. Славский часами пропадал на полигоне, изучал те изменения, что с ним происходили. Я с ним тоже работал, перестраивал организм. В то же время появились первые люди, которые принесли клятвы. Пока Славский никого не подгонял. Давал пройти первым энтузиастам, чтобы те личным примерам показали, что это даст.
На фоне всех этих процессов случилось ещё кое-что неожиданное.
База здесь большая, народ постоянно приезжал и уезжал. Подвозили припасы, прибывали добровольцы, проводилась ротация отрядов — уследить за этим не представлялось возможным. Мне имею в виду. Так-то, понятное дело, абы кого на базу не пропускали. Вспомнил я об этом, потому что проморгал появление нового отряда. Узнал о них, когда меня на разговор пригласили.
Передали весточку через посыльного, который сказал мне явиться на полигон. Что само по себе было несколько странно. Подозрения усилились, когда на входе увидел чужих солдат. Солдаты Славского носили опознавательные знаки, а тут непонятно кто стоит, ещё и лица замотаны. Причём не только на входе стоят. По всему периметру полигона. Это был тот самый, где мы с Дубом спарринговали. Обнесённая бетонной стеной площадка. Кто бы там сейчас ни находился, он явно не хочет, чтобы за ним подсматривали. При виде чужих солдат я напрягся. Неудавшееся похищение напомнило, что людей тоже надо опасаться, не только мёртвых. Но на дворе обед, на полигон чужие просто так попасть не могли, а посыльный прибыл от Славского. По идее, беспокоиться не о чем, но на всякий случай сделал дополнительный Вдох, насыщая тело Кровью.
Того, кого увидел там, никак не ожидал.
Первыми на глаза попались Эмма и Славский. Они общались с тремя мужчинами, которые стояли спиной ко мне. Одну из фигур, несмотря на походную одежду, я признал сразу. Эти широкие плечи и волосы до плеч — как тут не узнать Владимира Геннадьевича.
— Батюшки, какие люди, — раздалось справа от меня.
Повернув голову, увидел Арину, которая направилась ко мне.
— По идее, это я должен говорить, — ответил ей. — Не ожидал вас здесь увидеть. Какими судьбами?
— Так решил отец, — пожала она плечами, осматривая меня. — А это кто? — перевела девушка взгляд на Дарвина.
Сегодня он за мной ходил. Парни в полном составе редко за мной шлялись. Обычно сменяли друг друга.
— Это Дарвин, — хмыкнул я, смотря на то, как Арина с интересом изучает парня. — На мечах он не очень.
— Пфф… — выдохнула она. — Тогда неинтересно.
— Эй, — возмутился Дарвин.
— Мы тут инкогнито, если что, — предупредила девушка, намекая на то, что её представлять не надо. — Иди к отцу. Этого здоровяка тут оставь.
— Только не издевайся над ним. Дарвин милый и ранимый парень.
— Без тебя разберусь, — фыркнула девушка.
Посмеявшись про себя, направился в сторону общающихся. Владимир Геннадьевич вполоборота стоял, что-то остальным сказал и ко мне направился. Кивнул, мол, давай в сторону отойдём. Что мы и сделали.
— День добрый, Владимир Геннадьевич. Не ожидал вас здесь увидеть.
— И тебе не хворать, Олег. Твоя подружка весточку послала, что у вас проблема и грядёт большая заруба. А как пропустить хорошую драку? — усмехнулся он.
— Действительно, как, — ответил я понимающей улыбкой. — Но вы же собирались сохранить нейтралитет.
— Да, поэтому мы здесь инкогнито. Никаких опознавательных знаков, сверкания лицами и прочего. Ты лучше расскажи, что у вас тут? Насколько всё плохо?
— Значительно хуже, чем в прошлый раз. Древняя, чертовски опасная тварь, которая прямо сейчас готовит неизвестно что и которая уже в курсе про меня.
— У тебя есть план? — серьёзным тоном спросил мужчина.
— Есть заготовки. А так план сводится к надеждам, что нам опять повезёт.
— Отлично. Всё, как я люблю, — улыбнулся во всю ширь мужчина.
— Одно известно точно. Если вы хотите поучаствовать в драке, то возможность у вас точно появится.
— Поэтому и прибыл, — развеселился он. — А это кто, кстати? — кивнул мужчина в сторону Арины, которая общалась с Дарвином.
Я тоже на них покосился, оценивая, что там происходит. Не просто стоят, а именно общаются.
— Это мой сержант. Командир отряда,
