в лицо Президента, пытаясь уловить его реакцию на сообщение. Ни малейшего движения лицевых мышц! Взгляд так же спокойно обегал окружающую толпу. Брови слегка сдвинуты, отчего резко обозначились две длинные вертикальные морщины на лбу от переносицы.
– Погружаться тоже будем? – легкая шутка из уст главы государства. Нормально.
«Ай да молодец, Владимир Викторович! Ай да…»
– Если понадобится, то будете! – серьезно ответил журналист.
Президент кивнул. Талеев ответил подчеркнуто вежливым наклоном головы и отступил на два шага за первый ряд охраны.
– А какое исполнение! Какая точность! Могла бы и не доставать свою израильскую «пукалку»…
– Какая гениальная идея, такое и исполнение. Правда, мне слегка не по себе стало, когда ты пистолет отложил и вытащил кинжал. Нет-нет, в твоих способностях я ни на секунду не усомнилась, но ведь рана, кровопотеря…
– В любом состоянии, Галчонок, мне спокойнее ножом. Я в нем так же уверен, как наш олимпиец в пистолете. Ты прости, я не смогу тебе помочь, но надо побыстрее оттащить труп в глубь шахты. А еще лучше, в земляные катакомбы. Он же гореть продолжает, вдруг через лаз что-то наружу просочится и привлечет нежелательное внимание.
– Да, конечно. Ты отодвинься в левый проход. Только постарайся не потерять сознание. Это я уже как врач говорю. Кстати, ты с командиром сможешь по телефону поговорить?
Вадим кивнул.
– Тогда включи мой мобильник и доложи ему обо всем.
Девушка проползла по шахте вперед, несколькими ударами своей куртки сбила пламя с одежды убитого террориста, ухватила труп за ноги и ловко поволокла за собой к правому боковому проходу. Вадик набрал номер Талеева:
– Командир! – Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал четко и уверенно, ничем не выдавая охватившую тело физическую слабость. – Готов доложить…
– Господи! Я уже всерьез начал волноваться. Как твои дела?
– Наши, командир, наши: со мной Гюльчатай, и мы находимся в подземных коммуникациях завода «Звездочка» прямо под главным причалом. Сюда через специальный лаз, третий по счету, должен проникнуть Азер после своего… ну, что там он собирается делать… Постараемся принять его живехонького. На связь еще ни с кем не выходили. В катакомбах уничтожили трех террористов, включая взрывника, и одного взяли живым. Больше их здесь не осталось. – Вадик не стал уточнять, что этот «живой» прыгает пока где-то на запутанных просторах подземных коридоров. – Сами… целы. Почти. Меня несильно в руку зацепило. А чертовка, как всегда, сухая из воды вышла!
– Отличные новости! Ты меня к жизни возвращаешь. Оставайтесь на своем месте. Через минуту начнется митинг около лодки-именинницы. Я рядом с Президентом. Сейчас свяжусь с Рединым и Толей. Вам перезвоню потом. До связи.
– Анатоль! Как твои наблюдения? Ну, этого следовало ожидать. Попробуй перебраться в другую башню, смени ракурс. Чем черт не шутит?! Если… взрыв все-таки произойдет, не выходи из помещения первое время. Потом максимально быстро доберись до люков, которые мы видели в причале. Под третьим от начала тебя будут ждать Вадик с Галиной. Там и дожидайтесь моих распоряжений.
– Алло, Серега?
– А я как раз собирался тебе звонить. Надо поговорить, у тебя есть время?
– Если вопрос в нескольких минутах, то – да. Что-то важное?
– Понимаешь, Гера, антитеррористическая операция – это твой хлеб. А я ведь даже не член «Команды». Так, посторонний. Был. До того момента, пока мы с тобой не обнаружили заряд под крышкой реактора. Вот это уже моя вотчина, мое непосредственное заведование. Я отвечаю за все, что происходит во время операции перезарядки активной зоны. Как на борту лодки, так и на перегрузочном судне…
– Редин! Давай короче, без лирики. И так вижу, что хорошо подготовился. Что-то придумал?
– Да. Но без лирики не получится. Вообще, может, ничего не получится. Но в любом случае хуже того, что может произойти, не случится…
– Серж! Не изъясняйся загадками. Не настолько уж всё катастрофично: Президент и все гости будут в полной безопасности. Я известил Москву о возможности радиоактивного заражения местности, и там за полсуток уже приняли кое-какие меры. Последствия будут совсем не столь плачевны, как в Чажме. В Северодвинск прибывает специальное радиологическое подразделение. Местные химвойска уже на ушах стоят. Техника готова. Ты, главное, позаботься о безопасности экипажей субмарины и плавмастерской…
– Да я их уже вывел с кораблей почти полностью под видом уборки территории. И теперь спокоен. Что там у вас происходит?
– Президент собирается произнести речь…
– Значит, пора…
– Что «пора»?!
– Ты все правильно делаешь, Талеев. Так и продолжай, несмотря ни на какие… казусы. А здесь сейчас я покомандую. Уж извини, шеф!
Телефон капитана 2-го ранга Редина отключился. Журналист ошарашенно посмотрел на свой мобильник. Потом медленно перевел взгляд на противоположный берег канала, где в полной неподвижности застыли у причала корабли, лодки, буксиры и дебаркадеры…
15:59. Президент России становится за трибуну, поправляет рукой скособочившийся микрофон, легонько щелкает пальцем по чувствительной мембране, удовлетворенно улыбается, услышав ответный щелчок из мощных динамиков, обводит взглядом собравшихся гостей, строй моряков субмарины и…
16:00…на причале судоремонтного завода «Звездочка» раздается взрыв!!!
Звук над водой распространяется быстро и громко. Талеев, взгляд которого и так был устремлен на ту сторону, успевает отметить, что вместо вылета вверх пятитонной крышки лодочного реактора и выброса «черт-те там чего знает» в здоровую атмосферу поднебесья неожиданно подпрыгнул вверх огромный портальный кран, который передвигается вдоль всего причала по специальным рельсам, а в нерабочее время неподвижно стоит чуть левее перегружаемой субмарины, почти напротив электротехнического цеха.
Невысоко подпрыгнул, метра на полтора, с явным креном по длине причала. Поэтому, приземляясь обратно, стал медленно заваливаться своей многометровой стрелой в сторону заводских корпусов…
«Крышка, кран… какая, на хрен, разница!» – и журналист громко крикнул:
– Тревога!!!
Дальнейшее походило на безупречно отрепетированный спектакль. Фигура Президента мгновенно скрылась под атлетическими телами охранных бодигардов. Неизвестно откуда оказавшийся на трибуне перед микрофоном адмирал Треухов хорошо поставленным голосом отдавал четкие команды, направляющие всех людей к входному трапу на подводную лодку, а оттуда – внутрь прочного корпуса. У трапа уже стояли лодочные офицеры, помогающие продвигаться неопытным «сухопутным крысам». Иногда простым пинком. Чины и ранги в учет не принимались. Для скорейшего спуска вниз всех людей открыли дополнительный люк в кормовом отсеке. Момент исчезновения Президента в чреве субмарины не смог зафиксировать и сам Талеев, хотя неотрывно наблюдал именно за этим процессом.
Причал опустел в считаные минуты. Крышки входных люков были закрыты и задраены на кремальеру.
Кран падал медленно и неторопливо, ломая по ходу свою неуклюжую стрелу с огромным крюком. Скручивались в спираль вертикальные лестницы
