он всегда стреляет в меня.
"Кто это был?" Фрея спрашивает, ее голос странно завораживает, когда я останавливаюсь, не понимая, что вернулась к своим братьям и ей, стоящим на том же месте, что и раньше.
Я смотрю на них так, словно совершила преступление — хотя так оно и есть, — Иллиас и Икер наклоняют головы, сужая взгляд, а Идрис настороженно приподнимает бровь.
Я качаю головой: " Нет, ничего важного". Оглянувшись через плечо, я не вижу, чтобы Дарий выходил, и предполагаю, что он ушел в другую сторону. Но при мысли о его странной реакции я снова поворачиваюсь к братьям и надуваю улыбку, желая, желая забыть об этом: "Может, продолжим?"
Глава 25
Я стою у таверны "Хейвенвуд" и сую в сумку листок бумаги, который дал мне Дарий. Из деревянных двойных дверей выходят два пьяных мужика, подшучивая друг над другом. Дурманящий запах старой медовухи и жара проносится мимо меня, как дуновение влажного воздуха.
Дариус просто обязан был отправить меня в "Драггарды".
Во мне закипает раздражение, и я протискиваюсь за двери в суматошную таверну. Я уворачиваюсь от летящей тарелки, которая разлетается по стенам позади меня, и, хмыкнув, поднимаюсь с места.
"Привет, красавица…"
Я поднимаю руку на переходящего мне дорогу мужчину. От его дыхания исходит запах сигар и эля, и я отпихиваю его с дороги. Его ругательства и оскорбления в мой адрес тонут в звуках скрипки. Но это не имеет значения, когда я вижу блестящие вороные волосы, кожаную куртку и кокетливую ухмылку, обращенную к буфетчице.
Когда я ударяю ладонью по столешнице, он поворачивает ко мне голову и смотрит на меня с полупрезрительным выражением лица.
Опираясь бедром о стойку, он говорит: "Хочешь выпить, Голди?"
Нет: "Что мы здесь делаем?"
"Мы…", — подчеркивает он, — "выполняем задание".
Я смотрю на него со скучающим выражением лица: "Мы?"
Я проклинаю неразумную часть себя за то, что пришла сюда.
"Ну, под "мы" я подразумеваю в основном тебя".
Уставившись на него, как будто я ослышалась, я жду, что он скажет обратное. Но он не говорит, и я молча поворачиваюсь, чтобы уйти, когда его рука обвивается вокруг моей талии и возвращает меня к нему.
Он высокий и крепкий. Я отдаю ему это.
"Куда ты идешь, Голди?" пробормотал он с ухмылкой.
Я пытаюсь вырваться из его объятий: "Назад в казарму! Мне и так приходится помогать тебе красть кулон — у королевы, между прочим…" Я поднимаю бровь: "И я не собираюсь помогать тебе красть что-то еще. А теперь отпусти меня".
Он отпустил, и я вздохнула, вытирая пыль с плаща, как будто он все испортил.
"Да ладно, это будет весело", — уговаривает он: "Это будет отличная практика для настоящего дела".
"Настоящего ничего бы не было, если бы не твоя кровь". Мои губы морщатся от досады, когда я оглядываюсь по сторонам: "Ты же знаешь, что я могу легко разрезать тебя и выкачать ее из твоего тела". Проще было бы сделать это с самого начала.
Я оглядываюсь на него, и его бровь поднимается от восторга: "Кажется, ты открыла во мне новую изюминку, Голди".
Из моего рта вырывается звук отвращения: "Что ты вообще хочешь украсть, для чего нам нужно быть в таверне?"
Его рука скользит по стойке, его лицо оказывается в метре от моей, когда он заглядывает мне в плечо: "Видишь вон того парня".
Я поворачиваюсь и смотрю на стол в дальнем углу таверны. Вокруг него сидят мужчины и играют в нарды, а один, в частности, напряженно хмурится.
"Зовут его Таррон Гурн", — продолжает Дарий: "Владелец этого заведения, но он любит забирать деньги у своих работников, чтобы купить себе товар".
Я оглядываюсь на него и кривлю нос в улыбке: " Звучит прямо как ты".
Он смеется, ничуть не обижаясь: "У него есть подсобка, охраняемая многими его людьми, и туда никого не пускают, кроме женщин, которых он туда приглашает".
Судя по тому, как Дарий все это говорит, кажется, что он уже крал у него или, по крайней мере, подумывал об этом.
"С ним сложно договориться, но он подойдет к тебе, если ты его заинтересуешь".
"Значит, ты хочешь, чтобы я привлекла его внимание?"
Он кивает: "У него в той комнате есть ценности, в том числе изумрудный кристалл, который стоит кучу денег". Его брови поднимаются, как бы подчеркивая это. Все вокруг продолжают пить и танцевать, не обращая внимания на то, кто сейчас передо мной: "Ну что, ты согласна, Голди? Или ты снова попытаешься уйти?"
Я обиженно хмурю брови. Я смотрю направо: барменша протягивает кому-то бокал, но я выхватываю его со стойки прежде, чем он успевает его схватить. Он что-то кричит мне, а я поворачиваюсь к Дарию и кричу: "Как ты посмел разбить сердце моей подруги!". Я выплескиваю на него все содержимое.
Он выглядит встревоженным, глаза расширяются, и он вытирает лицо перчаткой. Люди поворачиваются к нам, некоторые даже перестают танцевать. Дариус оглядывается по сторонам и усмехается, наклоняясь к нам с шепотом: "Что ты делаешь?"
Улыбка приподнимается на краешке моих губ: "Привлекаю его внимание".
Я достаю второй бокал и делаю то же самое, прежде чем он успевает отреагировать: "И это…" говорю я, стряхивая медовуху с пальцев: "Это для того, чтобы ты просто был собой".
Он полностью промок, потирая подушечкой большого пальца нижнюю губу, и усмехается.
Самодовольно вскинув бровь, я поворачиваюсь к нему спиной и двигаюсь к одному из стульев рядом с Тарроном.
Таррон смотрит на меня, проводя рукой по своей растущей бороде, а мне остается только сидеть и ждать.
Проходит совсем немного времени, и я смотрю на стоящего передо мной Таррона. Бра золотит его длинные светлые волосы, половина лица скрыта тенью, а сам он сидит напротив меня.
"Вот это была сцена". Он жестом указывает на бар. Я не смотрю на него, наклоняюсь над столом и улыбаюсь.
"Ему досталось". В этом нет никакой лжи.
Он усмехается, постукивая своими грязными пальцами по поверхности стола: "Я никогда не видел вас здесь. Как тебя зовут?"
"Мисти", — отвечаю я без запинки, и он хмурится: "Моя мама любила необычные имена". Если он собирается ответить, я не позволяю ему этого сделать, перебирая пальцами его запястье, и поднимаю на него ресницы: "А у тебя какое?"
Он опускает глаза на мою руку, а затем криво усмехается. Он
