поехали в кафе. Как мы и предполагали, родители с нами не поехали, предпочитая оставить нас одних в кругу друзей.
В кафе «Три попугая», когда все уселись, Сергей произнёс тост:
— Дорогие друзья, сегодня восторжествовала справедливость. Сегодня праздник, не побоюсь этого слова, праздник по большей части для Саши и Насти. Их любовь победила врагов. Так давайте же выпьем за Настю с Сашей, за их «праздник любви».
Мы все выпили. Потом мы с Настей обнялись. Второй тост, немного погодя, произнёс я:
— Мы все очень рады, что справедливость восторжествовала, но давайте вспомним тех, кто не дожил до этого дня. Это Лена и Дима.
Все встали и выпили. Когда я сел, Настя обняла меня и прошептала:
— Спасибо, что вспомнил Диму.
— Ну что ты, родная. Мы всегда будем их помнить.
Мы обнялись и поцеловались. Никто этого не заметил.
Вдруг в кафе вошла Анжела Пусова. Мы с Настей, да и никто не ожидал от неё такой наглости. Мы с Сергеем встали. Настя мне прошептала: «Только спокойно». «Хорошо». — прошептал я в ответ. Анжела пошла по направлению к Насте, я преградил ей путь и спросил:
— Чего тебе надо?
— Я, — начала мямлить она, — пришла попросить у Насти прощение.
Я пропустил её, но стоял рядом, чтобы она не смогла ей ничего сделать. Она подошла к ней, присела на корточки и сказала:
— Настя, прости меня. Я не знала, что делала. Я не знала, что Ника делает вам с Сашей плохо. Я знаю, как вам было плохо.
Оля не выдержала того, что говорила Анжела. Её это смутило, и она подошла к Анжеле.
— Да как ты смеешь такое говорить, ты даже и представить не можешь, что им пришлось пережить! Уходи отсюда, если у тебя есть совесть.
— Ты меня простишь? — снова спросила Анжела Настю, игнорируя Олю.
Настя задумалась. Она не могла её простить, как когда-то простила Лену, потому что в её словах не было искренности.
— Анжела, — наконец заговорила Настя, — я не могу тебя простить. Бог простит, а я не могу. Иди с миром.
— Ну, что тебе стоит простить меня? У тебя же сейчас всё хорошо.
Оля хотела взять Анжелу за руку и вывести её, но Настя чуть заметно покачала головой. Она хотела всё ей высказать.
— Сейчас всё хорошо. — начала спокойно Настя. — Во-первых, я тебе не верю, что ты полтора года творила сама, не зная, что, а во-вторых, ты знаешь, каково полтора года жить в страхе за любимого человека? Знаешь, как страшно, когда он у тебя на руках лежит весь в крови? Как больно слышать приговор врача и сидеть в этой коляске. Уходи, ради бога.
У Насти в глазах застыли слёзы. Она невольно вспоминала все те события. Оля увидела, как на её глаза стали наворачиваться слёзы, и подбежала к ней. Мы с Сергеем быстро увели Анжелу на улицу. Выведя её на улицу, я сказал:
— Чтобы я больше тебя не видел около Насти.
Тут за нами выбежала Вера.
— Ну, ты и сволочь. — сказала она Анжеле. — Как у тебя наглости хватило явиться сюда? Напомнить ей всю боль. Правильно она сделала, что не простила тебя.
— Я не желала ей зла.
— Уходи! — сказав это, Вера легонько толкнула Анжелу.
Анжела удержалась на ногах, отвернулась и пошла прочь. Я глядел ей вслед, чтобы она действительно ушла и не вернулась.
В это время Оля была с Настей, а Настя всё вспоминала, все прошлые события. Она не хотела это вспоминать, тем более знала, что скоро сможет ходить, но вспоминание проносились перед глазами. Оля знала, что Настя непроизвольно всё вспоминает, и решила это прервать, сказав:
— Всё будет хорошо. Не надо вспоминать, всё уже в прошлом.
— Оля, я сумела на днях пошевелить пальцем на ноге.
— Что? — завизжала от радости Оля и обняла подругу. — Настя, это же так замечательно! Я всегда знала, что ты сможешь ходить. Надо всех позвать и сообщить эту радостную новость.
— Нет, не надо. Я всем это сообщу на дне рождения.
— А ты хоть Саше об этом сказала?
— Пока нет. Это будет сюрприз. Об этом знает только мама и массажист, а теперь и ты.
— Я так рада за тебя.
В это время мы все зашли в кафе. Настроение уже у всех было испорчено. Когда все сели, Настя всех пригласила на день рождения. После этого все разошлись по домам. Я проводил Настеньку и сам пошёл домой.
Вот и закончился день справедливости, а «Праздник любви» только начинается.
***
Жизнь вошла в своё русло. В техникуме готовились к экзаменам и практике, которая будет проходить здесь же. Так как Настя не могла ходить на практику, педагог, которая вела у нас практику, сама ходила к Насте домой и носила ей всякие бланки, которые мы заполняли в техникуме.
Один раз, выходя из техникума, мы с Мишей заметили, как Лёша, наш однокурсник, на повышенном тоне разговаривает с Анжелой. Мы решили подойти и услышали, как Лёша говорит:
— …какая же ты гадина, и я тебя любил? Правильно, что Настя не простила тебя.
— Да, я всё знала, и мне было смешно. Они были, как слепые котята. Ника столько ошибок делала, а они их не замечали. Они сами виноваты, что столько страдали. Мне их ничуть не жаль.
— Всё. Я знать тебя не желаю.
— Ну, и беги к своей Маринке Шуковой. Она тебя обласкает.
Он развернулся и пошёл, но, увидев нас, остановился, а я подумал: «Марина Шукова. Неужели это моя одноклассница? Да нет, я, наверное, ослышался. У неё же есть Марат Мусов».
— Привет. — прервал мои мысли Лёша. — Вы всё слышали? Вы подслушивали?
— Нет. — быстро ответил Миша. — Просто так вышло, но мы слышали не всё.
— Да не извиняйтесь. Я всё ровно хотел вам всё рассказать. Я не могу понять, как я мог любить такую гадину? Я же не видел,
