третьего поколения». Но у порога он стал притормаживать, упираться, как бычок, пятиться назад: «Нет, нет, предпочитаю в шашлычную». Ага, пифагореец, так я и думал!
Теперь — прочь эмоции! И так уж довольно... Происходящее на «Коммутаторе» не сведешь к освистанному поэтом «программированному зверью». Во-первых, им самим, кажется, нравится. Говорю без особой уверенности, так как точными данными (материалом репрезентативного опроса) не располагаю: этого не изучали, хотя в числе прочих есть у них и автоматизированная система учета общественного мнения (АСУОМ). Во-вторых, кое-что перенимают другие заводы — находят, стало быть, смысл. В-третьих, действительно, нужны учет и контроль, разного рода сопоставления и сравнения, касающиеся жизни коллектива, великое множество информации. На большом предприятии не станешь, если что понадобится, загибать пальцы — это главный козырь Леона Ивановича. Он давно уже тщательно подсчитал: в соревновании за год нужно собрать, учесть и проанализировать до 200 тысяч пунктов информации, на подготовку аттестационных документов заводу приходится затрачивать 500—1000 человеко-дней; для определения пригодности к различным профессиям (20—30 данных о человеке, содержащих 200—250 единиц информации) понадобилось бы иметь в штате предприятия 40—60 специалистов.
Нет, все не просто. Даже со столовой-автоматом. Конечно, за столиком кафе приятнее, но заводу надо накормить в перерыв множество людей — как обойтись без «питательного цеха» с могучей пропускной способностью? К тому же шашлык не всем полезен, а «жетон-поднос» у них не простой, а диетический.
Или взять АСППП, которой меня Эмилия Ивановна испытывала, автоматизированную систему прогнозирования профессиональной пригодности. Приходят школьники, ребята из ПТУ, демобилизованные из армии. О заводских профессиях представления не имеют ни малейшего. На «Коммутаторе» разработаны профессиограммы на двадцать пять рабочих специальностей, объединенные в десять групп. Новеньких или желающих сменить место подвергают испытаниям. Для этого есть разные приборы. Проверят скорость вашей зрительно-моторной реакции, координацию движений, чувствительность пальцев, восприятие пространства и т. д. Все это отправится в компьютер, где на каждую профессию уже хранится «образ», полученный в результате математической обработки данных. В конечном итоге ЭВМ выдаст вам табуляграмму с развернутым прогнозом профессиональной пригодности. Решают администрация и сам кандидат: если «да» — в приказ, «нет» — автоматизированная система подыскивает что-нибудь для вас подходящее. Человеку заранее говорят, к чему он годен, помогают сделать выбор, не подталкивают насильственно туда, где в производстве «дырка». По-моему, уважительно, демократично. А без такой проверки иные мучаются всю жизнь: не нравится, не успевают, устают, плохо получается, их поругивают, мало платят — а все дело, оказывается, в зрении или недостаточной чувствительности каких-то реакций.
— Понравилось? Отлично! Возьмите теперь другое, — развивает успех Леон Иванович. — Когда-то судили о человеке по кадровому листку, десяток пунктов информации. Но что можно узнать по ним? Мы начали с того, что расширили личную карточку до 42 пунктов о каждом и, естественно, подключили ЭВМ — не раздувать же второй отдел кадров! Сейчас внедряем систему на 92 пункта информации о человеке. А в будущем у нас появится автоматизированный банк социальной информации примерно на 160—180 пунктов о каждом. И это не предел...
— Не довольно ли?
— Нет, нет, это, конечно, не предел!
О, как зыбок, как тонок лед между общественно полезным и социально вредным, необходимым и ненужным! Один лишний шаг, и уже белое становится черным, достоинства переходят в свою противоположность. Человеку должно быть неуютно от мысли, что электронный банк знает про него все: историю болезни и историю семьи, круг общения, все прегрешения за годы службы, годы жизни. Занести в память машин сотни сведений о человеке — это превратить нечуткую к морали ЭВМ в тысячеглазое чудище, подсматривающее в замочные скважины.
— Мы создали и автоматизированную систему, которая характеристики выдает. В учебные заведения, допустим, военкомат, суд. Пока только на инженеров, но к 1980 году распространим и на рабочих.
Показывают табуляграмму-характеристику. «Моральная устойчивость недостаточная». Речь идет о женщине. Что означают убийственные эти слова? Пьет? Заводит сомнительные знакомства? А может, некий ханжа зачислил горький ее развод в «моральную неустойчивость»? Или хам сводил счеты с женщиной, слишком, по его понятиям, гордой?
— Система проекты лишь выдает в виде стандартных болванок, если так можно выразиться, — спешит разъяснить Леон Иванович, — обычно в характеристиках подробности не пишутся, есть форма. Я понимаю вашу претензию, она обоснованна.
Извините, претензия у меня не к форме, а к сути!
Людям свойственно меняться, забывать, прощать, а машина будет «злобно» — не нахожу другого слова — год или два держать в памяти чужой позор. Только болванка? Но любой оператор ЭВМ, любой сотрудник вычислительного центра может вызвать тень этой давней порочащей записи, показывать знакомым, использовать каким-то образом во вред человеку, как мне показали табуляграмму с фамилией. Может случиться, что и прежний начальник давно уже ушел, люди в отделе переменились, новый шеф не в курсе дела: «Послушайте, что вы от меня хотите? Машина пишет, что вы аморальны, значит, так и есть, получайте, что дают». И уйдет она с постыдной своей бумажкой, где дырочки перфорации по краям — как пробоины в душе.
Табуляграммы... Изречения автоматизированной системы деловой оценки, принесенные Леоном Ивановичем из архива, читаются как ребус.
Драгович П. К.: «Профессиональная компетентность посредственная, творческая активность слабая, общественная активность слабая... Может ли быть включен в резерв на выдвижение? Может».
Беркутов А. С.: «Профессиональная компетентность слабая, творческая активность посредственная... Может ли быть включен в резерв на выдвижение? Может».
Цалме Л. А.: «Профессиональная компетентность посредственная, творческая активность отсутствует, общественная активность отсутствует... Может».
Вероятно, надо иметь электронные «мозги», чтобы так сложить и перемножить разные качества (у них есть и высокие оценки), чтобы в среднем рекомендовать на выдвижение людей малосведущих, неумелых и безынициативных. Впрочем, я не берусь утверждать, что они на самом деле такие, упомянутые мной люди (потому и заменил фамилии), ибо неизвестно, кто, когда, при каких обстоятельствах и по каким соображениям заложил в программу подобные сведения о них.
При знакомстве с милыми сердцу Леона Ивановича «системами третьего поколения» замечаешь переплетение разумного с излишним, чаши весов колеблются в ту или иную сторону, порой выравниваются, но бывает, что одна довольно заметно приподнимается над другой.
«Волковой Валентине Андреевне» с предлагаемого в конце методики образца (или это подлинная фамилия?) автоматизированная система аттестации, АСАТ, выдает такие характеристики: «К работе относится без энтузиазма. Общий уровень отношения к работе хороший... Снизилась психологическая совместимость. Общий уровень психологической совместимости хороший... Общая оценка: соответствует занимаемой должности, если улучшится психологическая совместимость». Куда же хорошую-то еще улучшать? Поднимать до отличной, откуда она, вероятно, скатилась? Но относится ли психологическая
