затихло.
«Это актриса. Очередная актриса. Робокот ее не тронет… Совсем скоро мы выйдем отсюда и тогда натравим полицию на этот притон сумасшедших. И Ирину вызволят. И Антона найдут. И с эксплуатацией детского труда разберутся. Все будет хорошо. Осталось совсем чуть-чуть. Надо разгадать последнюю загадку».
Она перевела взгляд на автоматус, где под котом висела табличка: Ira.
– Гадалка говорила нам об этом в самом начале, но я и не подумала, что это подсказка. Ira значит гнев?
Она вопросительно взглянула на священника, и тот подтвердил:
– Сильное раздражение духа против ближнего своего.
Получив одобрительный кивок, Липа продолжила вслух развивать свою мысль:
– Витя, я, кажется, поняла. Этот квест по замыслу организаторов представляет собой аллегорию семи смертных грехов.
– Очень извращенную аллегорию, судя по тому, что мы видели, – буркнул Виктор. – Я их все равно всех засужу.
– Смотри: блуд, гнев, что там еще было? – продолжила она, воодушевившись разгадкой.
– Да откуда мне знать? Не убий, не укради?
– Не, это не то. Фуд-корт по идее – чревоугодие. Логично же! Антон едва устоял перед кружкой пива и потому получил ржавый ключ. Мол, плохо испытание прошел, так ведь?
Священник вновь кивнул.
– А у меня ржавый ключ появился после склепа. Так… склеп… м-м-м… что же это может быть?
– Смерть, – предположил Виктор, – гробы же.
– Но это не грех. Скорбь? Грусть? Утрата?
Ее догадки оборвал тихий шепот из-под капюшона:
– Не до́лжно предаваться греху уныния.
– Да слышали уже, – оглянулся на священника Виктор и покачал головой. – И про суды тоже слышали. Лучше б выход указал без всей этой мороки.
«Уныние? Я унывала разве?»
Липа припомнила, как она и Тимур сидели без дела возле статуи черепахи, пока остальные искали подсказки.
Раздумья прервал Виктор, зашуршав конвертом. Липа подошла ближе и успела заметить, как автоматус всосал в себя карту, которую он вставил в подходящий паз. Внутри загудело, словно в банкомате, пересчитывающем купюры, а затем открылся небольшой «карман», и в него изнутри с шелестом упала какая-то фигурка.
Виктор протянул руку и вытащил на свет миниатюрного козлика, размером в половину мужской ладони. Чучелко было сшито из фетра и выглядело весьма мило, особенно по сравнению с дьявольским козлищем в донжоне.
– Ну и что это? Сувенир на память? – Он пытливо посмотрел на Таддеуса, но тот стоял спиной и не обернулся. – Эй!
Липа и Виктор подошли ближе и увидели, что за витражом в крипте появились люди. Сначала в поле зрения возник парень лет двадцати, а следом за ним прошаркала старушка, божий одуванчик. Она судорожно прижимала к груди авоську, из которой торчал букет розовых гладиолусов, и испуганно таращилась на гробы.
«Они и стариков не пожалели! Вот же гады! Ну как так можно?!»
– Ба, не бойся, это всего лишь антураж. Ну представь, как в театре декорации.
– Я дальше не пойду! – жалобно простонала она.
Как парень ни старался ее убедить, она стояла на своем. Привалилась спиной к одному из саркофагов, все так же обнимая сумку:
– Ты иди, Тема, поиграй сам в свой квест. А я тут подожду. С места не сдвинусь, вот те крест.
Парень еще поуговаривал, но, поняв тщетность попыток, убежал в темный коридор, где тянулись ниши с урнами.
– Таддеус, ну нельзя же так, – обратилась к нему Липа. – Пожилой человек все-таки. Должны же быть хоть какие-то ограничения…
В этот миг гроб отъехал в сторону, а ничего не подозревающая старушка, потеряв опору, спиной назад рухнула в открывшийся люк.
– Господи! – воскликнула Липа.
– Таддеус! – одновременно с ней рявкнул Виктор. – Она ж переломает себе все!
– На все воля Божия!
– Ой да хватит уже. Ты же сам видишь, насколько ваш квест опасен! Уже столько людей пострадало!
Виктор хотел было схватить его за плечо, очевидно, в попытке достучаться, но Таддеус просто шагнул вперед и оказался по ту сторону цветного стекла.
– Да как?..
– У них, похоже, есть пульт. – Липа тронула витраж, оказавшимся на своем месте. – По крайней мере, псих из той комнаты сунул руку в карман, прежде чем из потолка колбы выехали. У этого видимо тоже. Раз! – и открыл окно.
– Видимо… надо было его обыскать, пока он без сознания валялся! – протянул Виктор, отворачиваясь, когда священник пропал из зоны обзора. – Слинял и даже про игрушку из автоматуса не объяснил. Давай, Лип, твою карту ему скормим?
Она согласно кивнула и, подойдя к агрегату с козлом, попыталась вставить тонкий пластик в прорезь. Но внутри словно что-то мешало: карта никак не пролезала внутрь.
– Не работает, Вить, – пожала она плечами, а затем почти сразу хлопнула себя по лбу: – Ну, конечно, не работает! У меня же первым этапом был не донжон, а хлев с животинками.
Достав карту с павлином, Липа направилась к соответствующему автоматусу, но там тоже ничего не вышло – паз был перекрыт изнутри. Из спортивного интереса она перепробовала все свои карты и все автоматы по очереди, но ни одну не засосало внутрь.
– Вероятно, тут нужно соблюдать строгую очередность, – предположил Виктор, теребя в руках карту с номером два.
– Но как они понимают, что это не ты, а другой человек?
– Камеры?
Липа поджала губы.
– Ну, конечно. Когда раненому человеку нужен врач, никто в камеры не смотрит. А тут прямо сидят и следят внимательно?
Виктор бросил не нее серьезный взгляд.
– Не факт, что не смотрят. Может, просто не хотят оказывать помощь. – Он мотнул головой в сторону «яслей». – Ты же видела, что там творится. Ладно, по очереди, так по очереди.
Он стал обходить автоматусы, и каждый из них после проглоченной карты выдавал Виктору фигурки. Три статуэтки были из дешевого китайского пластика, еще одна, как и первая, из фетра, а другие две оказались тяжелыми, сделанными из чугуна и гранита.
– Не понимаю я эту странную логику, – покачал головой Виктор, рассматривая весь набор из семи игрушек, оказавшийся у него в руках. – За крутые ключи с вензелями выдают ширпотребную штамповку, зато вот эту прелесть дали за ржавый огрызок, смотри!
Он протянул Липе филигранно выточенную из серого камня фигурку павлина. Неизвестный художник дотошно вырезал даже многочисленные перья на распущенном хвосте и узоры на них.
– Красиво! – Липа оценивающе взвесила в руке увесистый сувенир. – И тяжело! Такой птичкой и голову можно проломить. Слушай, а ведь это как раз очень логично!
– Что именно?
– Ржавый ключ ты получил за этап, который плохо прошел. С точки зрения организаторов квеста, разумеется. Душу свою не облегчил от греха, вот и фигурку тебе тяжелую выда… – Она осеклась на полуслове и смутилась: Витя смотрел на нее,
