на остатках какого-то римского здания, наполовину из камня, наполовину из дерева. Меня не особо впечатляла местная архитектура, а вот парни глазели и удивлялись.
— Похоже, и впрямь великаны строили, — сказал Торбьерн. — Все камни один к одному.
— Болтают, что на севере есть стена поперёк всего острова, — сказал Кнут. — В три человеческих роста. Так что великаны тут точно были.
— Это делали не великаны, это делали римляне, — сказал я. — И стену тоже.
— Нам-то не гони, — фыркнул Торбьерн.
Я в ответ просто пожал плечами. Мы вошли внутрь, туда, куда указал нам часовой, немного прошлись по коридорам, где ещё сохранились старые римские фрески, и очутились в личных покоях короля. Ивар, Сигурд, Хальвдан, Убба и ещё несколько их дружинников были здесь, переворачивая вверх дном шкафы и сундуки в поисках ценностей. Даже при том, что им выплатили данегельд, Рагнарсоны всё равно решили ограбить королевский дворец. Прежде, чем тут обосноваться.
— Приветствую милосердных и щедрых, — сказал я, остановившись в дверях.
— Ты ещё кто? Кто тебя впустил? — нахмурился Хальвдан, почуяв насмешку в моих словах.
— Меня никто и не пытался остановить, — пожал плечами я. — Бранд Храфнсон, хёвдинг трандхеймцев.
— Юный хёвдинг, точно, — расплылся в улыбке Ивар. — Я тебя помню.
— Чего тебе тут нужно? — сварливо произнёс Сигурд.
Я помолчал, глядя на творящийся в королевских покоях бардак. Дорогие одежды валялись на полу, затоптанные в пыль, словно обычные тряпки, серебро и золото кучками лежало тут же, перевёрнутые сундуки и распахнутые шкафы создавали впечатление, что в дом просто забрались воры, пока хозяина нет дома. Это не было похоже на поведение захватчиков, пришедших властвовать, это скорее напоминало о простых набегах.
— Мне? Я ищу справедливости, — сказал я.
— Если кто-то тебя оскорбил, вызови его на поединок, и делу край, — проворчал Змееглазый. — Вот справедливость, в которую верю я.
— Нет, оскорблений не было, — сказал я. — Но несправедливость есть. Со мной тут скальд, мой брат, он свидетель.
— Чему? — нахмурился Хальвдан.
— Я думаю, юный хёвдинг пришёл укорить нас, — рассмеялся Ивар. — Что мы грабим дворец, пока остальные довольствуются подачкой христова жреца.
— Может, укоротить его на голову? — подал голос Убба.
Я медленно перевёл взгляд на него. Убба, хоть и был самым недалёким из всех, слыл опасным противником, и это виднелось в каждом его движении. Я понял, что не хотел бы выйти с ним на освящённую шкуру.
— Нет, смелость надо уважать, — покачал головой Сигурд. — Это смелый поступок.
Ивар криво усмехнулся.
— Неужто тебе не хватило добра из местных деревень и монастырей? — спросил он.
— Деньги — брызги, — сказал я.
— Так ты пришёл не за золотом? — хмыкнул Хальвдан.
— Меня не интересует золото, — сказал я.
Торбьерн попытался что-то шепнуть мне на ухо, но я отмахнулся от него, как от назойливого комара.
— А вот моих людей интересует, — добавил я.
— Мы грабим дворец, потому что Элла убил нашего папашу, — сказал Убба.
— Будет нечестно по отношению к остальным командам, если мы допустим сюда и вас, разве нет, искатель справедливости? — сказал Хальвдан.
— Да бросьте, — сказал Ивар. — Это он подал мне идею напасть в праздник.
Хальвдан фыркнул.
— Наш отец проделывал то же самое в Париже, когда франки праздновали воскрешение их распятого бога, — сказал он. — Я сам там был, вместе с Сигурдом и Бьёрном.
— Тогда зачем вы хотели осаждать город? — спросил Ивар. — Парень заслуживает награды. Он предложил это, а вы, которые были в Париже с отцом, нет.
— Ты и так дал ему достаточно, — возразил Сигурд.
— Это мне решать, — сказал Ивар.
— Можешь дать ему из своей доли, — сказал Убба.
Я молча следил за их небольшим спором. Меня устроил бы любой исход.
— Эй, ты! Это ты скальд? — спросил вдруг Ивар у моего кузена.
— Д-да, — неуверенно кивнул Торберн.
— Когда будешь складывать песню о взятии Йорвика, не забудь упомянуть о щедрости Ивара Рагнарсона, — сказал Ивар. — И о скупости моих братьев.
— Д-да, господин, — кивнул Торбьерн, робея от общения с вождями.
— Я вырву тебе язык, скальд, — пригрозил Убба, но Сигурд жестом заставил его умолкнуть.
— Ладно, это справедливое требование, парень заслуживает награды, — глянув на меня своими змеиными глазами, произнёс Сигурд, и я почувствовал колючий холод в его взгляде.
Похоже, я нажил себе новых врагов. Могущественных врагов.
— Бери, что хочешь, в этой комнате, — сказал Ивар.
— Для себя и для своих людей, — великодушно добавил Хальвдан.
Я склонил голову в знак благодарности, прошёл вглубь королевских покоев. Лодброксоны вытащили всё ценное из сундуков и шкатулок, так что рыться мне не пришлось. Из кучки золотых украшений я выудил длинную толстую цепочку.
— Это для моих людей, — сказал я, протягивая цепочку Торбьерну.
А для себя я не видел ничего стоящего среди этой добычи. Я вновь принялся обшаривать комнату взглядом, пока не наткнулся на меч в ножнах, висящий на стене. Рукоять меча переливалась красным, простая прямая гарда была украшена серебром. Я протянул руку к мечу.
— Нет! — воскликнул Убба.
— Да, — возразил Хальвдан.
Я снял меч со стены и сжал рукоять в ладони, чувствуя, как немеют пальцы, словно становясь единым целым с прохладным металлом. Больше я с этим мечом не расстанусь. Ни за что.
Глава 23
Вечером должен был состояться большой пир, на который пригласили всех ярлов и хёвдингов. В королевском замке для командиров и особо отличившихся хирдманнов, вместе с Рагнарсонами, Простые воины гуляли под открытым небом, во дворе крепости, и для этого пира пришлось опустошить не только королевские запасы, но и городские склады. Армию язычников не накормить пятью хлебами и двумя рыбами.
Золотую цепочку, взятую у Рагнарсонов, поделили на равные части, причём от своей доли я отказался. Моей наградой, превосходящей по стоимости и эту цепочку, и наш драккар, и все сокровища мира, стал один из лучших мечей, что я когда-либо видел.
Ножны были самыми простыми, обитыми кожей, но клинок оказался настоящим произведением искусства. Длиной около восьмидесяти сантиметров, с широким долом, сужающийся к острию, он
