будем драться. Уверен, это охладит пыл полковника Бишопа.
– Чёрта лысого это охладит, – насмешливо вступился Волверстон, становясь плечом к плечу рядом с Бладом. – Кое-кто из этих желторотых птенцов может поверить твоим басням, но не тот, кто реально мучился на плантациях Бишопа! Если тебе, Огл, вздумалось сыграть на родственных чувствах этого кровожадного мерзавца, то ты ещё больший дурак, чем я всегда думал.
– А вот это было обидно…
– Ну, кроме пушек, конечно. В пушках ты гений.
– А вот это было приятно, – разулыбался Огл, но вовремя опомнился: – Так что же делать-то?!
– Мы будем драться, друзья мои, мы…
– Как мы можем драться? Их трое против одной нашей «Арабеллы». Мы должны прикрыться девицей, она наш единственный козырь!
Его слова были заглушены одобрительными криками пиратов.
– Они всё ближе! – воскликнул Огл и, наклонившись над поручнями, скомандовал: – Положить руля к ветру!
Питт, стоявший рядом с рулевым, показал фак перевозбуждённому канониру:
– Пошёл ты к дьяволу в душу, Огл! Я получаю приказы только от капитана.
– Или ты выполнишь мой приказ, или мы поднимаем мятеж и…
– Стойте! – опомнился Блад, решаясь на отчаянный шаг. – У нас есть другой выход.
Он искоса взглянул на приближающиеся корабли и скользнул взглядом по мисс Бишоп и лорду Джулиану, стоящих в нескольких шагах от него. Арабелла была бледна, на щеках – красные пятна, ротик полураскрыт… Она ждала решения своей судьбы. А какие кардинальные решения предлагались, вы и сами слышали, да? От виселицы до утопления, веселуха-а…
Между тем команда, поглядывая на английские корабли, теряла терпение, требуя от капитана немедленного ответа:
– Какой ещё лучший выход? Повесим её! Хоть какое-то удовольствие. Испытаем наш единственный козырь.
Питер Блад, никого не слушая, мысленно взвешивал за и против. Толпа корсаров, настроенная обнаглевшим Оглом, быстро выходила из подчинения. В такой момент убеждать их, что сейчас он один сдастся и всё будет чики-пуки, Бишоп уйдёт, ямайская эскадра пожелает им счастливого пути, отпустив грабить и дальше, как он надеялся, казалось уже чистой воды идиотизмом…
Блад отчётливо понимал одно: если даже они и согласятся на его пленение, то от своего намерения сделать Арабеллу заложницей всё равно не откажутся. А добровольную передачу самого Блада английскому правосудию запросто используют как дополнительный козырь в игре «кошки-мышки» против обуревшего губернатора Ямайки.
Это же пираты! Люди без чести и совести, зацикленные на одной выгоде. Так какой смысл тогда рисковать головой? Причём не только своей…
– Из-за неё мы попали в эту западню! – продолжал вдохновенно бушевать лысый канонир. – Из-за неё и из-за тебя! Ты рисковал нашими жизнями, чтобы доставить эту миленькую леди на Ямайку. Кстати, да, она вполне себе ничего… Но мы не хотим совать свою шею в петлю ради твоего удовлетворения!
Медлить было немыслимо! Люди открыто отказывались ему повиноваться. Вот-вот они стащат девушку в трюм, а там уже…
Решение, принятое Бладом, мало его устраивало, но другого выхода у него не было.
– Шкипер! – он перегнулся через поручни. – Положить руля к ветру! Лечь в дрейф и просигналить, чтобы выслали шлюпку.
На корабле мгновенно воцарилось молчание, таившее в себе изумление и подозрение: никто не мог понять причину такой внезапной уступчивости капитана. Но дисциплинированный Джереми Питт хотя и разделял чувства большинства, то есть ничего не имел против мисс Арабеллы, но всё равно хотел жить, мигом повиновался.
Прозвучала команда, и после короткой паузы человек двадцать пиратов дружно бросились выполнять приказ: заскрипели блоки, захлопали, поворачиваясь против ветра, паруса. Рушащаяся дисциплина восстанавливалась буквально на глазах.
Капитан Блад пальцем поманил к себе лорда Джулиана. Его светлость подошёл, удивлённый и даже ошеломлённый столь внезапной уступкой доктора мятежным канонирам.
Продемонстрировав лорда Джулиана, капитан кратко и чётко сообщил команде о предложении, которое ему вчера сделал Уэйд.
– Его светлость может вам подтвердить, что я отказался, сочтя этот патент оскорбительным для себя. Те из вас, кто пострадал по милости короля Якова, легко поймут меня. Но, укуси меня вампир, в нашем отчаянном положении привередничать не приходится… – он бросил взгляд на корабли, почти уже догнавшие «Арабеллу», – я готов пойти на королевскую службу и этим прикрыть наши задницы!
На мгновение все оцепенели, как от удара грома, а затем поднялось настоящее столпотворение – крики радости, вопли раздражения, смех, угрозы, слёзы, аплодисменты и яростные плевки на палубу смешались в единый безумный ор! Капитан Блад вновь умудрился вернуть себе доверие и симпатии.
Большая часть пиратов бурно обрадовалась такому выходу, и радость эта была понятна: люди, видя неизбежную смерть, вдруг получили шанс спастись. Но некоторые ещё колебались, например тот же Огл:
– А посчитается ли Бишоп с королевским патентом?
На это высокомерно ответил тощий лорд Джулиан:
– Бишоп не посмеет пренебречь властью короля! Даже если он сам рискнёт хоть что-то сказать против, офицеры эскадры никогда его не поддержат. Одно моё присутствие само по себе уже служит достаточным гарантом безопасности для кого угодно…
– Может сработать, парни, – подумав, вынужденно признал Огл, – а если кто-то не хочет идти к королю Якову?
На это Блад уверенно разъяснил:
– А если кто не желает идти на королевскую службу, то и не надо. Я иду только с теми, кто этого хочет. Но пусть никто не посмеет тронуть тех, кто не пожелает идти за мной! Таковы условия, на которых я продаю себя королю! Пусть лорд Джулиан, представитель министра иностранных дел, скажет, согласен ли он с этими условиями?
Прожжённый интриган Уэйд согласился немедленно, ибо, как было сказано английским парламентом: «Обещайте что угодно, вешать будем потом!» – и на этом дело, собственно, закончилось. Лорд Джулиан поспешно бросился в свою каюту за патентом, весьма обрадованный таким поворотом событий, давшим ему возможность столь успешно выполнить уже практически проваленное поручение правительства Великобритании.
Тем временем боцман дал сигнал на королевские корабли, вызывая лодку. Пираты на шкафуте столпились вдоль бортов, с почтением и страхом пялясь на огромные, величественные галеоны, подходившие к «Арабелле».
Мисс Бишоп всё время не сводила с Блада сияющих глаз, но сейчас выражение её лица изменилось, потому что капитан был мрачен как туча. До девушки дошло, что его гнетёт вынужденно принятое решение, и она легко прикоснулась к рукаву капитана.
– Вы поступили правильно, – сдержанно похвалила она, – даже если это идёт вразрез с вашими жизненными принципами.
Питер хмуро взглянул на кареглазую красавицу, из-за которой пошёл на эту жертву.
– Но я не понимаю, почему вы сразу отклонили предложение лорда Уэйда? Ведь почётная служба королю – это…
– Служба королю Якову? – насмешливо переспросил он.
– Англии, – укоризненно поправила она. – Страна – это всё, сэр, а суверен[50] – ничто, пыль! Король Яков уйдёт, придут и уйдут другие, но Англия останется, чтобы ей честно служили её сыны, не считаясь со своим озлоблением против людей, временно стоявших у власти. Ну, мне так кажется…
Питер Блад несколько удивился такому глубокому словарному запасу
