это ущербность. Побеждает доблесть без предрассудков!
– Должна же быть грань, а вы не можете остановиться, вы – обыкновенные убийцы! – вспыхнула Сашка. Нож, занесенный над нею, не пугал ее, напротив, придавал решимости. Она ощетинилась и налилась злостью.
– Ты такая же, как мы, вожак, – съязвил Кирилл. – Ты без колебаний убила лучшего из нас. Не забывай.
– Я отомстила за брата! – возразила Сашка, останавливая дыхание на вдохе, грудь под футболкой поднялась.
– А мы мстим за своих братьев! – Кирилл опустил руку с ножом, перебирая пальцами по рукоятке. – Приказывай, вожак.
Сашка выдохнула воздух, остывая, помедлила и устало распорядилась:
– Назад, все назад!
Но Кирилл несогласно крутанул головой:
– До рассвета еще есть время, вожак, не торопи нас. От тебя ждут других команд.
– Ты отказываешься исполнять? – вдруг захлебнулась Сашка, зная, что вожак должен круто пресекать неповиновение в стае. Сейчас следовало бы всадить в грудь Кириллу нож по самую рукоять, как сделала это с Александром, но Кирилл был наготове и ждал ее выпада, поэтому, судорожно сжимая нож, она настойчиво процедила сквозь зубы. – Назад!
А Кирилл набрал в легкие воздуху и заорал во всю силу:
– Вожак приказал убивать, никого не щадить!
– Нет! – яростно оборвала Сашка. – Нет! Прекратить! Слушать меня, или я покидаю стаю!
– Ты хочешь предать? – нож Кирилла снова взметнулся над головой Сашки.
– Я не хочу быть вожаком убийц! – объявила девушка.
– Вожак предал! – вдруг взвыл Кирилл. – Вожак предал! – и нож Кирилла чуть не располосовал Сашкину грудь. Малкин успел защитить, подставив меч.
Рука Кирилла со всего маху ударила по острому лезвию меча, кисть с ножом в кулаке отлетела прочь. Из култышки хлестнула кровь. Кирилл люто зарычал и, как обезумевший пес, бешено кинулся на Ваньку. Но напоролся на острие. Меч вошел глубоко в живот. Кирилл издал последний скулящий визг, перегнулся пополам, рухнул на асфальт, оскалом зубов судорожно цепляясь за жизнь, дернулся и затих. Люди-собаки на миг оцепенели, но, очнувшись, разом сорвались с мест и, стервенея, плотным кольцом окружили людей. Повариха, пропитанная волчьей кровью, завизжала сучьим визгом:
– Я знала, что так будет! Я не верила ей! Никогда не верила. Она не наша! – и вдруг жадно потребовала. – Смерть! Убить ее! Убить!
Люди-собаки сжимали круг, призыв поварихи подействовал, как призыв вожака. Приятели сплотились в круговую оборону. Обстановка накалилась.
– Назад! – отчаянно прокричала Сашка. – Я – вожак стаи! Слушать меня!
Лишь мгновение длилось замешательство среди людей-собак. Жажда крови возобладала, глаза наливались безумной лютостью.
– Стоять! – потребовал Малкин, угрожая мечом.
В ответ – вой и вскинутые ножи. Круг еще больше сузился.
– Убить его вместе с нею, убить! – громче всех вопила повариха. – Они не наши! Чужие! Страшнее волков!
Противостояние вскипело до самого высокого градуса. Никто из приятелей не ожидал, что все так обернется. Отступать некуда, договариваться – бесполезно, уже свершились действия, которые не допускали примирения. Черная масса людей-собак окостенела, им в этот момент не хватало настоящего вожака, который бы подал сигнал к нападению. В их рядах бурлила стихия. Каждый управлял сам собой, и каждый ждал, когда кто-то начнет первым. Ванька водил мечом, стараясь не упустить момента нападения. И вот в толпе раздался истошный вопль широколицего широкоплечего крепыша. У него сдали нервы. Расталкивая собратьев, он свирепо выпрыгнул из толпы на Малкина. Ванька вовремя отреагировал и нанес удар. Тут же вся толпа взревела, бросаясь в схватку. Казалось, пять секунд, и темная масса людей-собак с диким ором сомкнется, подминая под себя горстку людей. Но меч Магов в руках Ваньки преградил дорогу. В мгновение ока образовалась гора из трупов людей-собак. Однако те продолжали наседать, злобно, харкая кровью, с лютой ненавистью. Плечом к плечу бились приятели Малкина. Раппопет, не выбирая слов, беспросветно ругался, делал длинные махи ножом. Но все-таки проигрывал людям-собакам, пропускал удары. Вот полосонули по руке, потом кровавая метина проявилась на ягодице. На помощь кинулся Лугатик. Размахивал ножом беспорядочно. Однако Андрюхе стало легче. Сашку и Катюху прикрывал меч Малкина, но и самим им приходилось беспрерывно обороняться. Стоял треск от бушующего пожара, и звучали ненасытные вопли обезумевших от жажды крови людей-собак. В этот миг с улиц города послышался дикий волчий вой, заглушающий все, а за ним нарастающий гул. Потом близко разнеслись голоса людей-собак:
– Волки, волки!
– Волки идут!
– Атака волков!
– Строиться, строиться!
Стая людей-собак дрогнула, отхлынула от приятелей метров на двадцать к лесу. Из города новый вожак вел за собой новую лавину серых. Люди-собаки спешно выстраивались в боевые ряды. Неслись голоса:
– В оборону, в оборону!
– По местам, по местам!
– Быстро, быстро!
– Не медлить, не медлить!
– Строиться, строиться!
Плотная стена волков остановилась метрах в тридцати от приятелей. Пятьдесят метров разделяли волков и людей-собак, а между ними растерянные друзья. Блики пожаров лизали черные морды зверей. Оскалы пастей роняли на асфальт густую черную слюну.
Все внутри у Катюхи оборвалось, она не чувствовала ног под собой, положение было безнадежным, нож в руке – слабая помощь. У Сашки тоже в коленях появилась вата. Лугатик, обреченно озираясь, сжал губы. Это – конец. Раппопет зло что-то бормотал себе под нос. Ванька стискивал рукоять меча до посинения пальцев. Две беспощадные живые стены вот-вот станут сходиться, ударятся друг о друга в смертельной схватке. Сомнут и растопчут. Пятеро спаялись.
– У кого-нибудь есть предложения? – растерянно обронил Раппопет, бледнея от ощущения безысходности. – У меня – никаких. – Раны кровоточили, но он не замечал их.
– Где наша не пропадала, – простучали зубы Лугатика, его пробил озноб, внутри похолодело. Он омертвел в напряженной стойке.
Следя за поведением врагов, Ванька, собрав себя в кулак, напряженно расставил ноги, подаваясь вперед и играя желваками. Уловил, как качнулась стена волков, и наклонилась стена людей-собак. Едва успел подбодрить друзей, и две стены двинулись навстречу. Топот, рев, вой, рык сотрясли воздух. Два вала катились на людей, как два огромных чудовища. Противостоять немыслимо. И вот яростный страшный жуткий удар, в центре которого пятеро людей. Их обожгло странной жгучей волной, будто огонь пожара прошелся по телам. Подбросило высоко вверх, перевернуло и закрутило, окуная в глухую тьму, обдавая промозглым холодом. Затем вдруг Малкин с друзьями неожиданно обнаружил, что стоит на земле, по пояс в траве, и смотрит на битву со стороны.
Сгрудившись, пятеро стояли далеко от схватки за каким-то забором в конце огородов, и медленно приходили в себя. Пальцы Ваньки продолжали крепко сжимать рукоять меча, лезвие сверкало чистотой, словно недавно по нему не струилась кровь. Не было ран и ссадин, одежда цела. А в зареве пожаров на дороге две ревущие лавины безжалостно и исступленно кромсали друг друга. Первым засуетился Володька, лихорадочно потер ладони:
– Магия, черт возьми, опять магия, – зачастил, с опаской оглядываясь вокруг. – Сматываем удочки, пока это зверье не вспомнило про нас. Сейчас мы для всех поперек глотки. И там, и там –
