что она была на амурном свидании, едва только посмотрят на алое зацелованное лицо девушки. Она — от красивых комплиментов, которые его пьянили слаще шампанского. Настя нарушила молчание первой.
— Хорошо, я жду месяц, — решила она и угрожающе добавила: — а потом забуду о нашем венчании, — спросила жалобно, — ведь ты же сможешь решить проблему денег за такой долгий месяц?
— Ну что же… — заговорил Андрей Георгиевич. Опытность жизни в двух эпохах в этой сфере мало что давала. И в сегодняшнем XIX веке, и в будущем XXI у него опыта в любовных отношениях было очень и очень мало. Попаданец смутно чувствовал, что девушка с ним играет. Но где у нее игра, а где идут серьезные отношения?
— Впрочем, я со своей стороны тоже кое-что попытаюсь сделать, — добавила она. И, пожалуй, это известие оказалось наиболее угрожающим. Что она может сделать и каким образом?
Макурин посмотрел на прелестную девушку, горящую своими идеями и понял, что так они не только не заведут семью, но окажутся еще дальше. Что поделать, это был тот момент жизни, когда уровень благополучия, когда они напрямую зависели от действий своих собственных рук.
Время свидания было обозначено не совсем удачно. В коридоре в любой момент мог кто-то появится — или кто-то из многочисленных слуг или, боже упаси, кто-то из императорской семьи. Да и самим им было совершенно некогда. Его ждал его величество император Николай I, ее — ее величество императрица Александра Федоровна.
Обменявшись горячими поцелуями — и еще чей поцелуй был горячей! — они разбежались по своим рабочим местам. Ибо любовь, конечно, хороша, но они обязаны и как служащие работодателям, и как дворяне сюзеренам, обязательно работать.
Между всякими обязательными делами Андрей Георгиевич в этот день успел очень немного. Николай I оказался весьма занят различными деловыми письмами и соответственно, попаданец тоже. Материальный базис его тоже менялся, проблема в том, в какую сторону?
Так, у него окончились старые запасы бумаги еще министерского фонда. Император Николай Павлович тут же выделил ему запас своей бумаги и сразу же проинформировал, где и у кого можно получить различные средства для письма. Один из слуг Зимнего дворца Павлуша занимался этим и теперь должен был снабжать и личного чиновника монарха. Одновременно Андрей Георгиевич сумел получить новый туалет. Ну как сумел. Николай I еще накануне обратил внимание на очень скромный для служащего императора вицмундир. А он ведь уже коллежский асессор! Менять на штатский наряд, с точки зрения августейшего государя, было нецелесообразно. Он хотя и не был военным, но все-таки служил на государственной службе, а, значит, должен был иметь соответствующий вицмундир.
Это был один из ключевых принципов правления Николая I. Все должны иметь свои мундиры — от школьников и студентов до чиновников и дворников. Тут попаданец не имел никаких шансов для изменения наряда. А вот получить более лучший вицмундир он не только был обязан, но и должен. Об этом император и сообщил в перерыве между написанием писем.
Андрей Георгиевич, в принципе, был не против. Сам понимал, что это все же императорский двор, не провинциальное поместье, и даже запланировал израсходовать часть нежданной премии. Но почему-тянул и дотянул до замечания самого императора.
Однако Николай и здесь его порадовал. Он не только велел ему пошить вицмундир у своего портного, но и уплатить за счет императорских доходов, т.н. средства «Е.И.В. конторы». Для монарха 514 рублей с копейками ассигнаций было ничего, а вот Андрею Георгиевичу даже очень чувствительно. Особенно с учетом того, что поместье у него считалось наличествующим, но доходов совсем не давало.
Император это учитывал и не только подарил ему вместе с нарядом пряжки с бриллиантами на туфли, но и золотые сережки невесте камер-юнкера Макурина.
Да-да, Андрей Георгиевич официально объявил на одной из балов, что Анастасия Александровна Татищева отныне является его невестой. И даже поднял краснеющую девушку рядом с собой и прилюдно поцеловал ее руку. Дескать вот она, милая и отнюдь не против такого пока жениха.
Было очень страшновато обращать всеобщее внимание и говорить на несколько сотен, возможно, даже более тысячи человек. Но становится женихом столь красивой благородной девушке, к тому же потенциально богатой было очень почетно. И Настя это очень хотела и даже как-то попыталась сама объявить. Вот ведь егоза!
Вот только богатеть его состояние никак не хотело. Жалование коллежского асессора даже с различного рода подарками составляли, в общем-то сравнительную мизерную сумму. И хоть Настя заявляла, что, будучи сиротой в детстве, она обходилась совсем небольшими суммами, попаданцу как-то не верилось. Он-то видел, как она легко швырялась деньгами в объеме его жалованья.
Девушка просто очень хотела замуж. Ей уже 21 год и подружки имели одного, а то и два ребенка. Сироту же мог взять далеко не каждый. Да богата, да благородна, наконец, красива. Однако мало ли таких. А тут Макурин мог легко сделать его своей женой. Фамилия Мак-Урина не менее благородна, чем Татищева, а его императорское величество открыто ему покровительствует. Одно плохо — он беден! Но ведь можно помочь?
В отличие от жениха, невеста «разбогатела» легко, даже почти не вспотев. Ей почти не пришлось напрашиваться на разговор к императрице. Александра Федоровна сама, увидев свою фрейлину зацелованной и простоволосой, очень заинтересовалась и принялась настойчиво ее расспрашивать.
Все, что ей потребовалось, это признаться, что у ней появился жених и он Макурин. Личный делопроизводитель был настолько хорош в ее глазах и в мнении императора, что решение было принято буквально в течение суток. Сначала Александра Федоровна говорила на протяжении часа со своим мужем, потом Николай после обеда за несколько минут издал и письменно зафиксировал свой указ о поместьях Анастасии Татищевой. Писал указ, естественно, Андрей Георгиевич и он не только видел, но и подписал цифры. Невеста имела почти 4 тыс. ревизских душ и более ста тысяч рублей серебра ежегодного дохода. Это по сравнению 135 рублей серебром в месяц жалованья коллежского асессора небо и земля.
Николай I, кстати, сразу же поздравил. Для жителей XIX деньги семьи автоматически обозначали деньги мужчины. Если бы и Макурин так считал. Для гражданина не только демократического, но и эмансипированного XXI века деньги, прежде всего, были собственностью хозяина вне зависимости от пола и немного от возраста.
Андрей Георгиевич, написав этот указ, молча страдал. Трудно сказать, понимал ли император, в какое неловкое положение попал его личный чиновник. Но он немедленно,
