тела не ручаюсь. Просто предупреждаю, что еще минута промедления, и свидания может и не быть.
– Вот так значит? Быстро ты превратился обратно из сказочного принца в дикаря, – посмеиваюсь.
– Мне до принца, как жабе до мисс мира.
– Ты невыносим! – закатываю глаза.
– Я такой, – довольный собой улыбается Румянцевский внук. – Десять, Мила.
– Что?
– Девять. Восемь. Семь…
– Иду я, иду, – хохочу и отхожу от окна, – минута, и я у тебя.
Миша
Милка нервничает. Так нервничает, что машина трясется. Все дорогу по трассе ее ловлю. Поглядываю в ее сторону. Сидит, такая шикарная и неотразимая. Неприступная и элегантная в этом охрененном платье, которое я бы с радостью снял!
Смотрит в окно и нервно сжимает в руках пышный букет алых роз. Разумеется, я приехал с цветами. Я же не олень! Правда, не уверен, что она любит розы, но для начала… сойдет.
Чего она так разволновалась, глупышка? Как будто первый раз меня видит! Если кому-то и надо волноваться, так это мне. Я, черт возьми, уже целую вечность не устраивал женщинам свидания. Да кому я вру? Я вообще их не устраивал! С Иркой все было просто, там денег только на пончики из кондитерской хватало. С Танькой вообще никакой романтики, чисто физика. А все, что было “между”, даже внимания не заслуживает.
Я сегодня полдня мучил своих подчиненных, выбирая годный столичный ресторан. Так, чтобы вкусно и роскошно. Выбрал. С горем пополам. Столик забронировал. Самый лучший! Надеюсь, подруга Лехи меня не подведет. Она же девочка, она должна знать, что им – девочкам – нравится.
Сам я подобные заведения посещаю только из необходимости. Терпеть не могу напыщенных кренделей со своими женами и любовницами, которые чаще всего и протирают штаны за столиками ресторанов. И костюмы я ненавижу! Но ради Милки нацепил. Я же обещал. Удавку только проигнорировал. Напялить ее было бы выше моих сил.
Короче, расстарался, как мог. Но, один хер, чувствую себя не в своей тарелке. Не мое это все. Ой, не мое. А Милкино. Ее мир, ее жизнь. Ну, и чего она трусит тогда?
– Принцесса, я не кусаюсь, – предупреждаю, улыбнувшись.
– Серьезно? – хмыкает Мила, оглядываясь.
– По крайней мере не у всех на виду.
– А мы будем у всех на виду?
– А ты не хочешь? Я могу махом все переиграть.
– Я хочу свидание, – упрямится коза, хитро сощурившись.
– Тогда перестань трястись.
– Я не трясусь. Тебе показалось.
– Ты напрягаешься. А от этого напрягаюсь и я.
– Я просто слегка волнуюсь, – нехотя признается девчонка.
– Поводов для волнения у тебя нет. Поверь.
– А может быть повод – это ты?
– Я тебя волную? – притормаживаю на светофоре, оборачиваясь. Тон вопроса вышел на несколько октав ниже, а голос в разы более хриплым, чем планировалось. От этого вылез интимный подтекст и щечки Милки идут красными пятнами смущения. Я вижу это даже в полумраке салона. И это охрененно заводит! А мне сейчас нельзя. Я и так на грани взрыва. Ядерного! Накроет на хер всю столицу! Я за сегодня и так на ладонях мозоли натер. Дрочил, как сопляк, млять!
– Может быть… – кокетливо прикусывает губку девчонка. Я хочу сделать так же! Прихватить ее зубами и оттянуть. А потом припасть губами к ее губами и зацеловать до потери пульса…
– Настолько страшный? – свожу все к шутке, ибо градус в машине нехило накаляется. – Всегда знал, что футболки и спортивные штаны мне идут больше, чем костюмы, – сокрушенно качаю головой.
Милка смеется, пихая ладошкой меня в плечо:
– Дурачок! Наоборот. Ты в костюме какой-то…
– Не дикарь тракторист?
– Да!
– Это плохо?
– Это непривычно.
– Знаешь, мы, конечно, могли бы приехать в тот ресторан на тракторе и в трикошках. Мне по большому счету плевать. Но, боюсь, тебе бы такое фееричное появление не понравилось.
– Миша! – хохочет девчонка.
Наконец-то вижу, как она расслабленно улыбается. Смотрит на меня до одури влюбленным взглядом. У меня камень падает с плеч! Ну, типа, фигурально. Хотя падает он недалеко. Теперь за грудиной ощутимо давит. Не вдохнуть, не выдохнуть. А еще в штанах девятибалльное землетрясение! И с этим пора что-то решать. Ходить со стояком физически невозможно. Хочу ее – не могу.
Но, видимо, не сегодня. Сегодня играем по правилам принцессы – свидание, романтика, задушевные разговоры и прочая херь, которую я старательно избегал всю свою сознательную жизнь…
Добегался, Румянцев.
Единственное, что я себе позволяю, это на последних секундах красного сигнала светофора, отстегнуть ремень и податься в сторону пассажирского сиденья. Быстро, резко. Милка не успевает даже пискнуть, как мои губы впиваются в ее удивленно приоткрытые на выдохе губки. Целую, напирая со всей силы своего желания. Размазывая ее помаду. Запуская язык ей в рот.
Мурчу, когда ее коготки ползут по моему затылку. Прихватываю зубами нижнюю пухлую губки. И не могу сдержать стона разочарования, когда краем глаза вижу, как загорается зеленый. Чтоб ему сгореть, на хер!
Так же резво отстраняюсь и давлю на газ, выкручивая баранку руля. Милка часто-часто тяжело дышит и шепчет:
– А говоришь, не кусаешься…
– Так-то на людях, забыла? – улыбаюсь, а у самого сердце грохочет.
Это свидание будет тяжелым.
Мила
Миша привез меня в ресторан. Один из самых пафосных и известных в городе. Расположенный на пятьдесят шестом этаже известного бизнес-центра. Ресторан, куда не просто сложно попасть вечером, а практически невозможно без предварительного бронирования столиков. Уж я-то знаю!
Я была здесь дважды. С Полей. И оба раза ее мужу приходилось договариваться лично с руководством. Следовательно, возникает два предположения: либо у Миши была бронь задолго “до”, либо Миша крутится в тех же кругах, что и Антон Котов. И если это вариант номер два, то… кто же вы такой, Михаил Русланович?
Машину мы оставили на парковке, а на входе нас встретила одетая с иголочки хостес. Проводила до нашего столика с шикарным панорамным видом и оставила на попечение парню официанту. Милому, услужливому и максимально профессиональному. В этом ресторане все максимально. Максимально пафосно, максимально вкусно, но и максимально дорого. Я хоть и не экономистка, но даже у меня глаза на лоб лезут от цен в меню.
Пока Миша, которому я доверила выбор блюд, делает заказ, я гуляю
