Книга Избранница Дикой Охоты - Мари Дюкам

одетая в по-взрослому скроенное платье с жемчужным ожерельем на шее, она очень старалась казаться серьёзной, но любопытство, с которым Унна разглядывала меня, выдавали её с головой. Поклонившись друг другу, мы уселись в кресла, а служанка тут же сервировала принесённый ужин на низком столике между нами.

— Чем могу служить, миледи? — с трудом сдерживая улыбку спросила я, когда девочка с неприкрытой радостью первым делом потянулась к яблочному пирогу.

— Извините, если я вас потревожила, госпожа Агата, — нарочито степенно, подражая взрослой речи, сказала Унна, отставив тарелку в сторону. — Но мне так хотелось познакомиться с вами поскорее, что я не могла больше ждать.

— Вы ничуть меня не побеспокоили, — ободряюще улыбнулась я, кивнув на пирог. — Ешьте, пока горячее.

Отбросив манеры, девочка взяла кусок обеими руками. Она походила на Хейдрека лишь пшеничного цвета волосами, не унаследовав от него ни острых черт лица, ни светлых до бесцветности глаз. Детская припухлость украшала её щёки, ярко контрастируя со взрослой причёской и платьем. Камеристка попыталась напомнить о воспитании, но была отослана прочь. Мы остались вдвоём.

— И зачем вы хотели видеть меня, миледи? — спросила я, после того как мы утолили первый голод.

— Говорю же: познакомиться, — поёрзав в кресле, ответила Унна. — Вы первая невеста отца, с которой я могу увидеться до свадьбы.

— А с остальными разве не могли? — удивилась я.

— Неа, — беззаботно болтая ногами, замотала головой Унна. — Это первый год, когда мне разрешено покидать женские комнаты. Раньше я была маленькая, и отец запрещал гулять по замку, поэтому с Оттилией мы познакомились, когда её переселили в женскую часть замка. Мей я почти не видела — она умерла в родах. До неё была Кирса, она трижды беременела, прежде чем отправиться к Создателю. Гретхен я почти не помню: она умерла, когда мне было три.

— А твоя мама? — осторожно спросила я, боясь огорчить девочку, но та отнеслась к этому спокойно.

— Она умерла через полтора года после моего рождения. Подхватила лихорадку.

— Мне очень жаль, Унна, — прошептала я.

— Да ничего, я привыкла, — беспечно махнула рукой она и тут же потребовала: — Лучше расскажи о себе! Это правда, что тебя призвал тайный народ?

— И откуда ты всё знаешь? — улыбнулась я, не желая рассказывать о своей прошлой жизни.

— На самом деле я подслушала, — заговорщицким шёпотом ответила Унна. — Отец обсуждал тебя с Экхартом и Армандом несколько дней назад. Говорили, что ты доставляешь много проблем.

Глаза девочки округлились. Моя персона её одновременно и пугала, и восхищала. Я хмыкнула с загадочным видом — незачем нагружать своими проблемами детскую голову, — и постаралась перевести тему.

— Повелитель добр к тебе? — Мне трудно было представить Хейдрека заботливым папой, но кто знает, вдруг ребёнок способен изменить характер хотя бы в этом отношении?

— Конечно! Если не мешаю ему своими играми — отец не любит, когда я шумлю. Жаль, мы редко видимся, он всегда очень занят.

— А чем занимаются всадники в обычное время, когда не гоняются за сбежавшей невестой повелителя? — с улыбкой спросила я. Вряд ли десятилетняя девочка знает такие вещи, но устами ребёнка, как известно, глаголет если не истина, то как минимум то, что взрослые не скрывают, считая детей ничего не понимающими существами.

— Если кто-то из лордов ссорится, то всадники заставляют их мириться, — серьезно ответила Унна. — А ещё они контролируют людей с Призывом, иначе те своей магией могут пробудить злую Богиню.

— Думаешь, я тоже могу это сделать? — спросила я, разливая по изящным чашкам травяной настой.

— Конечно! Тебя ведь для этого сюда Призвали, — убеждённо заявила девочка.

Она приняла чашку и пригубила напиток, оттопырив мизинчик, — наверняка кому-то подражала. Я с трудом сдержала смех: так обворожительно в своей уверенности она выглядела.

— И ты меня совсем не боишься? — уточнила я, тоже отхлебнув травяной чай.

— Ты добрая, я же вижу, — улыбнулась Унна в ответ, но тут же погрустнела: — Правда, отец очень злится на тебя. Никто раньше не противился браку с ним.

Я ничего не сказала, спрятавшись за чашкой. Теперь мне стало понятно желание Хейдрека заполучить «правильного» наследника — конечно, ему нужен был мальчик для передачи власти. Удивительно, что девочка, выросшая по сути без родителей, не казалась заносчивой, злой или эгоистичной. Обычный ребёнок, который нуждался в любви. И вдруг я вспомнила имя, которое слышала уже дважды.

— Унна, а ты знаешь Алируну? Кто это? — спросила, не надеясь на успех, но девочка вдруг кивнула.

— Ещё бы! Это тоже одна из жён отца! Правда, он почти не вспоминает о ней. Говорят, она трагически погибла от Призыва.

— От Призыва? Но как это возможно? — удивилась я такому повороту событий.

— Не знаю, — пожала плечами Унна. — Отец запретил говорить о ней.

— Тем страньше, что я слышала о ней аж дважды за последнее время, — пробормотала я себе под нос. Казалось, что-то важное ускользало от меня, но что — никак не получалось понять.

Между тем, Унна, беспечно болтая ногами в изящных туфельках, рассказывала подробности завтрашней церемонии.

— Обычно обряд проводят днём, но в этот всё будет происходить на закате: распорядитель Кольстен и так еле успевает собрать гостей на праздничный пир. Гуляния продлятся целую неделю! Потом настанет Сияющая Ночь, и начнутся празднования в честь начала года. Наконец-то я буду участвовать! — От воодушевления девочка чуть ли не подпрыгивала на месте. — Завтра я пойду перед тобой, буду бросать цветы, а Рейнар поведёт тебя к отцу. А в Сияющую Ночь мне обещали, что я буду королевой наступающего года, представляешь!

— Погоди, что? — прервала я её щебетание. — Рейнар поведёт меня к алтарю — или что там у вас вместо него?

— Ага, — беззаботно кивнула Унна. — Отец только сегодня распорядился. Сначала должен был идти твой брат, но почему-то всё поменяли.

И я даже догадывалась о причинах таких внезапных изменений. Хейдрек сразу понял то, о чём я отказывалась думать целый день, и теперь будет намеренно сталкивать нас вместе, чтоб проверить моё поведение. Без сомнений, всё дело в моей эмоциональной просьбе не калечить всадника. Чересчур эмоциональной, чего уж.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге возникла Циса. Уют наших посиделок тут же испарился. Прищурившись, всадница сменила меня взглядом, полным отвращения, а потом повернулась к Унне.

— Повелитель ждёт вас, миледи. Я провожу.

Удивительно, но, обратившись к девочке, Циса уже не выглядела по-стервозному. Её губы тронула еле заметная улыбка, а взгляд потеплел, когда Унна, радостно взвизгнув, схватила её за руку.

Вернулась камеристка. Накинув на плечи девочки накидку, она увела её прочь. Повернувшись ко мне спиной, Циса задержалась