все любили.
— А где денежки? Внучка говорит, кроме дома и квартиры ничего нет.
— Этого уж я не знаю, а только думаю, что-то на старость он припрятал. Это естественно, учитывая его происхождение. И брат с ним не просто так не общался. Надька, жена, как-то обмолвилась, что брат затаил обиду за какую-то семейную безделушку. Володя считал, что родители оставили ее ему, как младшему. Старшему-то родительский дом перепал. Знаете, порой близкие люди могут враждовать из-за деревянного туалета на участке два на два. Вот и эти что-то не поделили.
— А квартира, которую Или купили сыну?
— Он ее не сдавал. Не знаю почему. Наверное, тяжело мотаться в город, за квартирой пригляд нужен. Стояла закрытая на замок.
Тут к дому подошла почтальонша, и содержательную беседу пришлось прекратить.
— Хожу с тяжеленной сумкой, — обмахиваясь платком, пожаловалась женщина. — Конику его книги из типографии пришли. Надо занести.
Старушка закатила глаза:
— Этот бумагомаратель возомнил себя писателем.
— Вы не любите легенды? — уточнила я.
— Сущая профанация. Кто в наши дни может верить в оборотней или леших, что водят по лесу кругами?
— А Иль верил?
— Иль от скуки иногда Коника привечал. Но всерьез его книгу никто из местных не воспринимает.
— Приходите на вечер памяти Владимира Иля, — улыбнулась я почтальонше. — Поговорим о хорошем человеке, вспомним о его жизни.
— Постараюсь. Работы в огороде тьма, пырей растет как сумасшедший. Крот замучил. Кстати, Ольга, что у Иля убиралась, будет?
— Не знаю, — растерялась я.
— Хорошая женщина была. Моей снохи соседка. Это же я Илю ее присоветовала, она тут три года отработала, довольна была. Обещалась средство от крота мне в городе купить. Теперь, наверное, уже и не приедет.
— Надо узнать, позвала ли Ниночка эту Ольгу, — сказала я Славику, когда мы покинули старушку и оказались на улице.
— По-твоему, домработница могла убить старика?
— Не в этом дело. Но она часто бывала в доме и могла что-то знать о делах Иля, о страхах, конфликтах с кем-то. Домработницы обычно приметливые. Раз мы взялись развеять сомнения Нины, значит, надо расспросить эту Ольгу для очистки совести.
— Домработница могла родить от Иля?
Зацикленность Славика на женщинах, которые могли родить, пугала.
— Я не знаю, сколько самой Ольге, но Илю было восемьдесят, балда. Сомневаюсь, что за три последних года кто-то мог зачать от него.
— А Анна Павловна? Как тебе история про ее матримониальные планы в отношении старика?
— Может, Виталина из вредности оклеветала соперницу. По молодости у Иля был к ней интерес. Может, и роман случился. Страсти какие-то.
— Вот он старый блудодей, — ухмыльнулся Славик.
— К тому же у Анны Павловны все дети от мужа. Рыжики, как один. Так что с этой стороны наследников ждать не приходится.
— А Коник?
— Что — Коник?
— А, точно. Он же мужчина.
— Славик, что-то на тебя свежий воздух как-то не так действует.
— Если тема наследства отпадает, остается личная неприязнь, — подумав, заявил он.
— Выдумать можно что угодно. Например, кто-то из личной неприязни воспользовался страхом Иля перед волком и выманил старика. Может, шутки ради завыл из-за куста — а тот от страха и умер.
— Кто это мог быть?
— Да хоть тот же Коник, помешанный на своих легендах. Хотел, чтобы люди всерьез воспринимали его книгу. Решил зайти через Иля, тот человек уважаемый. Уж если он подтвердит легенду о волке-оборотне… Разумеется, все это чисто теоретически и никакой критики не выдерживает.
Вернувшись, я спросила у Ниночки, позвала ли она домработницу на вечер памяти.
— Ой, — огорчилась та. — Как-то не подумала. А надо было?
Я вызвалась позвонить сама. Телефон Ольги нашелся в записной книжке Иля, которую тот по-стариковски хранил в стенке под телевизором.
Домработница почти сразу взяла трубку. Судя по сопению и характерному звуку, она натирала полы или окна. Узнав, по какой надобности я звоню, сразу предупредила:
— Приехать не смогу, у меня мать приболела. Сейчас с уборкой закончу — и к ней.
— Расскажите о старике. Как вам работалось? Мы от вашего имени зачитаем пару слов.
— Да что говорить-то? Я не сильно приучена к речам. Нормальный дед был, сначала так вообще. Уравновешенный. А в последний год резко переменился: раздражительный, капризный какой-то. Я так и подумала — возраст. Что ни делаю — все не то. Настроение подавленное. Ругаться стал по пустякам. Я как-то в библиотеке убраться решила, там вообще пылища страшная. Притащила пылесос, стала книги вынимать. Так он как раскричался. Мол, книги не сметь трогать. Потом я его как-то в комнате со шкатулкой увидела. Он, как меня заметил, давай ее прятать. Мне обидно стало, будто я воровка какая. А потом вообще про волков стал болтать. Мол, страшно, поздно не оставайся, ведь к остановке через перелесок идти.
— Когда вы в последний раз были у него?
— За два дня до смерти. Еще обратила внимание, что у него пустая бутылка из-под коньяка у мусорки стояла. Попивать стал. Бессонница, говорит, мучает. Да и места там такие… специфические. Еще и волки. Зимой снега по колено, осенью распутица. Сапоги резиновые надо покупать, да и на дорогу много времени уходило. Я уже и сама хотела увольняться, да неудобно было сказать. А тут так хорошо совпало.
— Да уж…
— Ой! — спохватилась Ольга, сболтнув глупость. — Ну, я не в том смысле, что хорошо, просто ко времени. Ой! Я же говорила, не мое это, речи говорить. Так что вы там от меня передайте соболезнования.
— Про внучку он рассказывал?
— Да, но я ее ни разу не видела. А вот парень у него квартировал. Серьезный такой. Положительный. Он мне и сказал как-то, что хорошо бы его внучке такого жениха.
— А с кем Иль чаще всего общался?
— Да мало с кем. Коник ходил, фамилия смешная, я запомнила. Соседка в очках, фифа Виталина. Да и Анна Пална хвостом крутила, метила на место хозяйки. Даже мне иногда указывала. То я пол плохо помыла, то окна мутные. А сама глазками так по шкафам и шарила.
Когда я закончила беседу, а Славик высказался в духе «домработница пришила Иля, чтобы больше не ездить мыть полы», из гостиной уже доносились звуки разговора. Ниночка общалась с каким-то мужчиной. Но голос явно принадлежал не Конику.
Мы быстро спустились. Гость уже успел разуться и получить тапочки. Судя по мимическим морщинкам вокруг глаз, симпатичный парень, без сомнения, принадлежал к оптимистам. Хорошо одет, гладко выбрит, выглядит спортсменом. Явно из тех, за кого матери не задумываясь выдают дочерей.
Я сразу поняла, что это тот самый Никита, что квартировал у Иля. И
