только ждать…
Или помочь ситуации.
Закончив с посудой и прибрав на кухне, вновь подхожу к столешнице и вытаскиваю еще несколько таблеток. Наливаю очередной бокал мохито, кидаю туда таблетки и тщательно размешиваю. Делаю глубокий вдох, стараясь расчистить в своем разуме место для обдуманных решений, и направляюсь в кабинет Джека.
Я тихонько подхожу к его столу и ставлю на него мохито. Джек что-то печатает, громко стуча пальцами по клавиатуре. На его лице красуются очки в прямоугольной оправе, и меня разом прошибают током очередные воспоминания. В них я вижу Майкла, причем совершенно не сомневаюсь, что это он. Я вспоминаю, как подходила к нему, обнимала за шею и целовала в щеку. А он отвечал взаимностью.
Проморгав, замечаю томный взгляд Джека, слегка спустившего очки на нос.
– Все в порядке?
– Да. Переутомилась просто…
Похоже, у меня начинает получаться врать Джеку. Он ничего не отвечает, замечает мохито и мягко бросает:
– Спасибо, солнышко.
– Не за что. Я пойду полежу…
– Хорошо.
Мне вновь становится интересно, выпьет Джек еще одну порцию снотворного или же что-то заподозрит? Но оставаться сейчас рядом с ним – плохая идея. Поэтому я ухожу прочь, прикрыв за собой дверь.
Зайдя в комнату, я практически сразу же откидываюсь на подушку и закрываю глаза. «Сколько потребуется времени, чтобы таблетки подействовали? – гадаю я, наслаждаясь прохладным ветерком, сквозящим сквозь легкий тюль. – Час? Два?»
Не теряя время, иду в гардеробную и ищу темные вещи. Найдя спортивный костюм, беру легкие удобные кроссовки и отношу все это в корзину с бельем. На все уходит не более десяти минут. Или мне так кажется, потому что на время я не смотрела. Выйдя из ванной с корзиной белья, я заглядываю в кабинет к Джеку. Тот по-прежнему сидит и пишет, а мохито был совершенно не тронут.
– У меня тут намечается стирка… – тихим голосом уведомляю его, чтобы он обратил на меня внимание. – Тебе нужно что-нибудь постирать?
– А?.. Нет. Я занят.
Джек отвечает, даже не подняв на меня взгляд. Ну, быть может, так даже лучше. Поджимаю губы, стараясь вести себя как обычно, прикрываю за собой дверь и спускаюсь на первый этаж.
Подойдя к небольшой кладовке, которая служит прачечной, ставлю корзину у стиральной машинки и начинаю перекладывать в нее грязные вещи. Спортивный костюм и кроссовки оставляю за дверью. В голове все еще мечется бесючая мысль о том, что я все делаю неправильно, но, отмахиваясь от нее, продолжаю загружать стиральную машинку. Кинув в барабан стиральную капсулу, закрываю машинку и ставлю режим стирки.
Оставив корзину на месте, иду на кухню. Любопытство сжирает изнутри и так и подстегивает меня подняться на второй этаж и посмотреть, подействовало ли снотворное. Но, уняв его, хлопочу на кухне. Сама не понимаю, зачем переставляю баночки со специями и мо́ю раковину – ведь она чистая. За окном наступают сумерки. До полной темноты остается часа два. А то и меньше.
Когда уже нечем заняться на кухне, я снова наливаю в бокал мохито, высыпаю из баночки остаток таблеток и, размешав снадобье, устремляюсь на второй этаж. Ступаю тихо, словно боюсь увидеть то, что не хочу видеть. Прислушиваюсь к каждому шороху, ведь если я ошибусь, то даже не представляю, чем это обернется. Каждая ступенька дается мне с трудом, отчего складывается ощущение, что ноги вязнут в бетоне. До кабинета остается рукой подать, и я замираю на последней ступеньке, внимательно вслушиваясь в доносящиеся оттуда звуки.
К моему разочарованию, Джек все еще стучит пальцами по клавиатуре. Уже не в силах разбирать свои мысли, которые свернулись в тугой неразборчивый ком, набираю воздух в легкие, подхожу к двери и толкаю ее. Джек по-прежнему сидит за компьютером. Он не обращает на меня никакого внимания, но я вижу, что бокал с мохито пуст, а перед Джеком стоит наполовину опустошенный стакан виски. Я мешкаю. «Поставить бокал или же сделать вид, что налила себе?» – размышляю я, стоя на пороге и не зная, что делать.
– Солнышко! – окликает меня Джек, и я стараюсь прийти в себя. – Все хорошо?
– Да, – отвечаю сухо, чувствуя, как от волнения сдавило горло.
– Ты мне принесла еще один мохито?
Я нервно сглатываю. Холодок страха пробегает по коже, и меня передергивает, отчего заветная жидкость в бокале начинает слегка покачиваться.
– Да… – выдавливаю я, собирая себя по частям.
«Не понимаю, почему от простых слов Джека меня бросает в дрожь?» И тут же ко мне приходит осознание, которое молочной рекой растекается по венам. Взгляд. Страшный взгляд, наполненный ненавистью и насилием. Его черные глаза словно не имеют зрачка и окутывают тьмой. Они выражают злость, похоть и власть. Он смотрит на меня, как хищник на добычу, выжидая удачный момент, чтобы пустить мне кровь.
– Ставь сюда, – велит он, опустошает залпом стакан виски и отставляет его в сторону.
Медленно подхожу и робко ставлю мохито около Джека, едва не опрокинув бокал. Стараюсь унять дрожь в теле, но руки предательски не слушаются. В один миг его большая ладонь ложится на мою руку и прижимает ее к столу. Я кидаю испуганный взгляд на Джека, и почему-то мне кажется, что он все понимает. Его звериные глаза гипнотизируют меня, проникая лезвиями тьмы в самую душу.
– Все нормально?
Вопрос, словно обжигающая лава, разносится эхом в мертвой тишине, ударяясь о стены. На долю секунды кажется, что мое сердце совершенно не бьется.
– Да, – выдыхаю из себя и стараюсь спокойно смотреть в его глаза, молясь лишь об одном: только бы он ничего не заподозрил.
Джек резко встает, заламывает мне руку и прижимает меня к столу с такой силой, что от страха перехватывает дыхание. Каждой клеткой тела чувствую горячее дыхание нависающего надо мной Джека. Он едва слышно чмокает губами в мочку уха, оставляя после себя неприятное жжение на коже, и прижимает свой член к моему телу, еще сильнее вдавливая меня в стол.
– А почему тогда трясутся руки?
Я стараюсь дышать ровно, но возникший страх мешает. Мне хочется захныкать, застонать от боли в руке, которую, кажется, я вот-вот перестану чувствовать. Джек проводит носом по моей шее, шумно вдыхая аромат духов. От его жеста меня мутит. Подавив в себе приступ тошноты, я облизываю пересохшие губы и тихо отвечаю:
– Я просто устала.
– Устала? – вылетает со злостью и придыханием с его уст ехидный вопрос. – А мне кажется, ты что-то мне недоговариваешь…
Это шипение вызывает мурашки, выскочившие на каждом миллиметре тела. Но я молчу. «Сосредоточься, Мия!» – командую себе, будто это поможет. Едва заметно
