— Спасибо.
Стараюсь не думать о Рафаэле. Но даже когда не думаю, в груди горит… Хочется пореветь, но я давно не умею. Я могу только проораться. А еще разнести что-нибудь, на крайний случай. Но случай не крайний. Всего-то: человек не соответствует моим ожиданиям. Так вот вышло, что они случились — эти ожидания. Хотя, я изо всех сил сопротивлялась.
Паша листает ленту в телефоне.
— Куда поступать будешь? — отрывает от экрана глаза.
— Я не знаю. Хочется на хореографа. Вот с девочкой общаемся. Взмахиваю вчера купленным телефоном.
— Тоже бывшая гимнастка. Сейчас на втором курсе. Из мим-студии.
В гимнастике мне нравится эта ее сторона. Я буду скучать.
— А родители что говорят?
— Считай — их нет.
— Тогда — классно. Поступай на хореографа. Двигаешься ты супер! Уверен, пройдешь со своим послужным.
— А ты?
— А у меня нет выбора. Я — в военное.
— Травма же.
— Травмы этой уже, считай, нет.
— Послушай, Паш. А почему тебе просто не свалить из дома? И поступать туда, куда ты хочешь?
— Отец не будет обеспечивать. А сам я не вывезу. Учеба стоит немало. А это еще надо где-то жить, что-то есть… Только звучит красиво, на деле — хрень. Сколько будут платить студенту? Когда учиться, если работать? Да и кем работать, я не умею ни хрена. Кому я нужен? Тачки мыть? Такое себе… Лучше уж военное. Хотя я это все ненавижу — муштру эту стремную.
— Мда…
Мне становится снова страшно. Если уж парень считает, что не вывезет, то не слишком ли самоуверенна я. Но, в отличие от него, выбора у меня нет.
— А стипендия?
— Там, куда я хотел бы поступить, ее нет. Только гранты. А я не так гениален, как твой Дагер.
— Дагер не мой, — вздыхаю я.
— Да, ладно… — фыркает. — Помиритесь.
— Мы не ссорились. Просто ему — налево, мне — направо.
— Да чего он сделал-то?! Фотки эти Фил выложил, стопудово.
— Ничего. Ничего не сделал. А я имею претензию на то, чтобы мой парень делал. Такая вот я неблагодарная нахалка! Просто ничего не сделать — для меня мало.
— А зря… Он бы тебе помог с твоим будущим.
— Это отвратительно, — качаю отрицательно головой.
— М?
— Отвратительно из этой логики подпускать к себе человека.
— Ну он же тебе нравится?
— Нравится…
Это не совсем верное слово — нравится. Я вляпалась гораздо серьезнее.
— Почему, тогда, нет?
— Понимаешь… Когда ты одна, то ты в броне и работаешь на пределе своих возможностей. Достигаешь результата. Удары не ощущаются так болезненно. Если за спиной кто-то есть, кто поддерживает, то ты должен ему открываться и позволяешь себе расслабляться.
— Это плохо? Зачем тогда нужен мужчина девушке, если не для этого?
— Это хорошо, наверное, если ты уверен в человеке. А Рафаэль… — пожимаю плечами. — Пока тебе плохо, его нет. А когда ты уже пережила это и собрала себя с асфальта в кучу, он появляется вновь. Что-то невнятное выдает, и снова сливается, даже не удосужившись объясниться. Зачем нужен человек за спиной, который тебя не ловит, когда ты падаешь? Просто потому что нравится? Или потому что у него денег немерено и он поможет? Это не мое. Я так не хочу. Мне надо или нормально, или никак не надо. Поэтому, ему — налево. Мне — направо.
— Но он же приехал вчера.
— Денег дать? Моральная компенсация? Пф… Спасибо, но не нужно. Переживу бесплатно.
— Ясно. Наивняк ты, Царева! — ухмыляется он. — И максималистка. За него девки драку устроят, стоит ему улыбнуться. Дагеры — это возможности, которые тебе и не снились.
— Может быть. Но это мой выбор.
— Ну выскажи ему, дай покаяться!
— Высказала. Но все равно не хочу. Я еще маленькая для такого и слабая. Мне от всего больно.
Дергает меня за хвостик.
— Ты сильная. Слабая бы не призналась.
Темнеет. Зажигаются фонари.
— Поехали? — хмурится Паша. — Пора…
— Как это будет?
— Я позвоню ему. Он выйдет. Я с ним буду разговаривать… А ты залезешь в окно. У тебя будет минут двадцать.
— Как я найду телефон?
— Смотри… Я согласился отдать деньги, только при условии, что телефон будет не взломан. Вот он прислал мне видюху, где показывает, что он все также запаролен.
— Он мог обмануть. Переставить пароль.
— Но телефон запаролен на лицо моего брата. Считай — на мое. И перед тем, как отдать бабки, я же проверю. Какой смысл врать?
Включает мне видео. В конце которого парень выключает его и закидывает телефон в нижний ящик стола.
— Разве такие телефоны можно взломать?
— Все можно взломать, если есть деньги. Рафа же как-то взломали?
— Ладно, хватит, про Рафа, — отворачиваюсь я.
— Так… А у вас было что-то или нет?
— А это, Паш, никого не касается — было или не было.
— Не цепляет, что тебя полощут в таком контексте?
— Меня вообще посторонние не цепляют. Особенно, Черепашки, которые подглядывают за другими, так как сами ни на что не способны.
— Эй! Ну хватит, а? — смеется Пашка. — Дебильный чат. Но мы ж мелкие пацаны все были, когда в эту тему втянулись. Дальше уже ради бабок… считай — казино.
— Вы и сейчас такие. Поехали, Паш…
Мне страшно. И затея эта нехорошая. Но, когда привязываешься к людям очень сложно их оставить в тяжелой ситуации. И я знаю, что идиотка. Но очень надеюсь, что пронесет и все получится. Не может же молния бесконечно бить в одно место — меня. Но страшно до боли в животе. И предчувствия у меня плохие. Но хорошие и не могут быть, верно?
Воронин, проезжает по узкой дороге, паркуется. Кивает мне на невысокий заборчик с вензелями наверху. Да, я смогу перелезть, без проблем. За ним кирпичная стена. Кирпичи выложены рисунком с выступами и углублениями. Залезть… смогу, слезть — нет. Но там балкончик. Можно повиснуть на нем и спрыгнуть. Метра три с половиной… Минус мой рост…
- Если что-то пойдет не так, я тебе позвоню. И сразу же смываешься.
