пальцах.
— Как ты? Что-нибудь болит?
— Тогра! Что произошло? Я слышала страшный грохот? — взволнованно спросила она.
Проигнорировала вопросы… Значит, здорова. Это хорошо.
— Больше тебя этот ублюдок не тронет! Не волнуйся, — сказал я, покрутил наручи на запястье Лифен и одним движением разорвал стальной шнур, прикрепленный к изголовью кровати.
— Нет! — вдруг воскликнула она, — Что с Виктором? Что ты с ним сделал?
Я внимательно посмотрел в ее серо-голубые глаза. В них отражались волнение, переживания.
Не за меня…
— Почему тебя это интересует? — спрашиваю, и только сейчас замечаю, что на ней мужская туника большого размера.
— Пожалуйста, скажи, что ты не убил его! — ее нежный голос дрожит, а в глазах блестят слезы.
Она назвала его по имени… Выходит, пока я сходил с ума в поисках этого места, они успели неплохо подружиться!
Смотрю на ее голые стройные ножки, которые торчат из-под туники Виктора, и ощущаю, как меня переполняет горькое чувство ревности и обиды.
Маленькая дрянь! От меня убежала и дала первому попавшемуся, а теперь еще и переживает за него!
Осознание того, что Лифен совсем недавно стонала от наслаждения под другим мужчиной, заставляет меня испытать приступ ненависти к этой маленькой омеге и сильный прилив возбуждения. Кровь резким напором приливает к паху, и я чувствую, что мой член сильно натягивает штаны.
Становлюсь коленом на постель, возвышаясь над ней, и сильно сжимаю ее лицо, слыша сдавленный писк.
— Можешь не волноваться. Не убил, — цежу слова сквозь зубы, замечая в ее взгляде промелькнувший страх, — Переживай лучше за себя!
Толкаю ее на постель и начинаю рвать на ней тунику. Замечаю, что на ней нижнее белье, но не придаю этому особого значения, с силой срывая и его. Лифен вскрикивает от боли, и на ее коже остаются красные следы. Смотрю на ее голое тело. Как же давно я его не видел!
Поднимаюсь над ней и снимаю с себя кофту, а потом расстегиваю штаны. Лифен переворачивается на живот и пытается уползти.
Куда собралась?!
Сильно сжимаю ее духом, и она вскрикивает от боли, начиная дрожать. Снимаю штаны и хватаю ее за ноги, переворачивая на спину и подтягивая к себе. Лицо омеги блестит от слез, мокрые ресницы слиплись и потемнели. Она смотрит на меня полными страха глазами и часто дышит.
Больно, малышка? Сейчас будет еще больнее!
Наваливаюсь сверху, раздвигая ее ноги шире. Какая же она все-таки маленькая и хрупкая! Шумно вдыхаю ее аромат и понимаю, что к нему примешался запах того выблядка.
Сука!
Хватаю ее за волосы и грубо встряхиваю, чувствуя, как она дрожит.
— Ты вся провоняла этим уродом! — рычу ей прямо в лицо, отчего она вздрагивает и закрывает глаза.
Ярость и похоть накрывают меня с головой. Зажимаю Лифен рот и нос рукой, потому что сейчас она будет кричать. Упираюсь в нее членом и с силой врываюсь до самого конца. Она широко распахивает глаза, и я слышу заглушенный крик.
Охренеть! Какая же она тугая!
Делаю еще один резкий толчок. Лифен впивается в мои руки своими пальцами. Ощущаю, как судорожно пульсирует ее мягкая и нежная плоть вокруг моего члена. И еще толчок… и еще…
Слишком тугая и узкая для той, кого недавно трахали… Как тогда в гостиной отеля. Только сейчас недостаточно влажная.
Убираю большой палец, открывая ей возможность дышать через нос, и она жадно втягивает воздух. Продолжаю резко врезаться в нее, чувствуя, как она начинает постепенно увлажняться и растягиваться.
Ее стоны сводят меня с ума!
Нет… В тебе, определенно, давно никого не было! Почему же он не тронул тебя, Лифен? Не успел? Не торопился, предвкушая момент? Вот и хорошо! Ты принадлежишь только мне!
Еще сильнее и резче вставляю ей и еле сдерживаюсь, чтобы не кончить. Еще рано! Еще недостаточно!
Краем глаза замечаю, что кто-то из моих людей подходит к двери, но сразу же исчезает.
Вытаскиваю член, замечая на нем следы крови, и отпускаю лицо Лифен. Она судорожно хватает ртом воздух. Одной рукой переворачиваю ее на живот и ложусь сверху, обхватывая ее голову и снова зажимая ее рот. Резко вхожу, и она вскрикивает боли.
Да, малышка, в такой позе гораздо глубже и больнее! Я вытолкаю из тебя всю твою дурь! Вытравлю весь твой интерес к другим мужикам! Будешь мокнуть только от меня!
С рычанием я остервенело вдалбливаюсь в ее нежную и уже мокрую щель, ощущая, как ее мягкая попка сминается под моим жестким тазом. Лифен комкает своими кулачками простынь и сдавленно стонет. Ненадолго останавливаюсь и приподнимаюсь, отпустив ее лицо. Придавливаю голову к постели и внимательно осматриваю ее узор в основание шеи.
Не пометил!
Перестаю душить ее энергию, и омега облегченно вздыхает, переставая дрожать. Не сомневаясь больше ни секунды, обхватываю ее под грудь и приподнимаю, впиваясь зубами в ее холку. Сразу сильно и глубоко прокусываю ее кожу. Лифен громко и протяжно вскрикивает, выгибаясь всем телом. Чувствую, как ее дух вибрирует и раскрывается, принимая мою энергию. Мой член сжимается с такой силой, что я моментально кончаю, не разжимая зубы. Пульсируя, я наконец-то наполняю ее изнутри, а мой рот наполняется ее сладкой кровью.
Не двигаясь, мы стояли в том же положении еще несколько минут. Потом я ощутил, как Лифен постепенно расслабилась и перестала сжиматься. Ее руки повисли плетьми, а голова упала вниз. Энергия ее потухла. Я медленно вышел из нее, разжимая зубы, и опустил на постель. Омега… теперь уже моя омега, была в отключке. Из раны под шеей побежали свежие струйки крови.
Перестарался… Но теперь ты только моя! А прав был твой старик. Я не предоставил тебе права выбора.
Я включил браслет и связался с командиром группы.
— Доложить обстановку, — приказал я, натягивая штаны.
— Цель обездвижена и минут десять назад пришла в себя, — услышал я ответ.
Отлично! Значит, этот ублюдок почувствовал, что сейчас здесь происходило.
— Пусть кто-нибудь срочно принесет аптечку.
— Да, господин Тогралан!
Я накрыл свою омегу одеялом, а через минуту в комнату зашел один из моих людей и передал аптечный бокс. Осмотрев ее рану, я понял, что сильно и слишком глубоко разорвал ей кожу.
Ничего… Полежит в медкапсуле и шрама не останется.
Остановив кровотечение, я обработал рану Лифен и залил жидким пластырем. Одел на нее свою кофту, взял на руки и вышел из дома.
Во дворе меня ожидала моя группа из десяти вооруженных людей из кланового отряда. Виктор Сталь стоял на коленях в окружении пяти альф, которые обездвижили его дух своими, используя специальный
