на то, как прохожие куда-то спешат, встречаются, курят, целуются. Эти панорамные окна стали для него колыбельной, которая позволила отодвинуть свои мысли на второй план и растворится в чужой действительности.
Шум внезапной музыки заставил Аврору вздрогнуть. Она тут же открыла глаза и в замешательстве от сна не поняла то ли перед ней реальный Мигель, то ли ей это чудится. Молодой человек в блестящих трусах нахально крутил бедрами и подходил все ближе.
– Что тут происходит? Стоп, стоп! Это танец для невесты! – девушка вскочила и попыталась пройти к выходу, но Мигель прихватил ее за талию и попытался вовлечь в танец.
Если бы он знал, что выбрал не ту девушку для игр. Она отдавила ему ногу и под визг нерадивого искусителя вышла в зал. В голове гудело, хотелось пить, но сильнее всего был стыд. Стыд за то, что она позволила себе напиться на работе. Стыд за то, что страдает по чужому жениху. Стыд за то, что увидела блестящие труселя.
– Ты куда это? – Джен поймала ее за руку и ехидно улыбнулась. – Не понравился парень? А? Не князь, конечно, но тебе не стоит привередничать.
Эти слова были хуже любой пощечины, потому что Аврора сама так думала. Она выскочила из клуба, чувствуя, как унижение пропитало все ее тело. Сломя голову она понеслась к дому. Сейчас за углом будет ее улица, а там пару домов и можно будет уткнуться в подушку и рыдать, пока не станет трудно дышать, пока весь этот вечер не станет прошлым.
Феликс увидел ее, когда она бежала мимо окон бара, и сразу же понял, кто это и что что-то случилось. Немедля ни секунды, он выскочил на улицу с уже мятым пиджаком в руках. Ее хрупкая спина все в том же оливковом пуховике устремилась вдаль, и он побежал. Догнал ее лишь во дворе, от испуга она встрепенулась. Ее лицо было изранено темными дорожками слез. Таким беспомощным Феликс не чувствовал себя никогда, ее глаза молили о помощи, и он замер, не решаясь ее успокоить. А потом подошел ближе и прижался к соленым губам.
Смятение, отрицание и, наконец, принятие. Они упали в страсть, как экстрималы прыгают со скалы в океан, ловя обрывки своего дыхания. В эту ночь две одинокие души забыли обо всех принципах и устоях, позволив себе стать тем, кем они мечтали стать: единым целым.
19 глава.
Мокрая от ледяного дождя Мясницкая улица была едва окутана предрассветным туманом, когда быстрые шаги князя Юсупова развеяли таинственную тишину. Он шел, максимально спрятавшись в свое шерстяное пальто, боясь увидеть свое отражение в витринах. Он бежал прочь от соблазнительных форм самой чувственной девушки, которую оставил спать в теплой кровати, прикрытую одеялом, все еще влажную от его поцелуев, все еще манящую, несмотря на страстную ночь. То, что его сердце не остыло после этого, он считал плохим знаком. Значит, он ее действительно любит. Это не просто влечение, не просто каприз.
Как только ее нежные голубые глаза откроются, она возненавидит его. Возненавидит за трусость, из-за которой он не смог сказать ей в лицо то, что написал на бумаге, оставленной на столе. Возненавидит за слабость, из-за которой он вчера позволил себе взять то, что не имел право брать. Возненавидит за долг, из-за которого он не дает ей надежду на будущее.
Завтра он женится на Дженнифер против своей собственной воли, против своего сердца, против здравого смысла. Женится, потому что не может нарушить слово, потому что его невеста не виновата в том, что он влюбился. Феликс ценил ее и никогда бы не позволил унизить отмененной свадьбой.
Конечно, это все рассказывать он не стал, чтобы (не дай Бог) Аврора не попыталась его переубедить или остановить. Женщины куда отважнее мужчин, куда бесстрашнее в любви. Если она узнает, что он оставил ее из-за данного слова, она попытается что-то изменить. Феликс написал, что рад был провести мальчишник именно так, в компании девушки, которую давно хотел. Теперь, когда он получил, что хотел, все кончено. Юсупов попросил ее не устраивать скандал и сохранить самоуважение последним штрихом в их истории: организацией его свадьбы.
Старые дома осунулись от мерзлоты и, кажется, осуждали молодого человека на каждом шагу. Но стараться не стоило, он карал себя гораздо жестче кого бы то ни было. Сам создал треугольник, сам позволил ему укрепиться, сам запутался.
Показались ворота особняка и на секунду он пожелал быть повешенным на них, но тут же опомнился и прошел внутрь. Двор, тронутый все еще ночной прохладой, казался сказочным, что показалось ему несправедливым. Если кто-то и заслуживает такой двор, то только не такой падший мужчина.
Дженнифер смотрела на потрепанного жениха из окна своей спальни и плакала. По его лицу было понятно, что несмотря на все ее старания, все случилось. Он был с ней, с этой оборванкой. Теперь ее будущему конец, всему конец. Он отменит свадьбу, женится на другой, а она будет на первых полосах всех газет. «Графиню Дадли оставил жених, когда на ней уже был свадебный маникюр».
В спальном районе притихшего города Дана проснулась, вылезла из железной хватки Артура и скользнула на кухню. На часах было не больше 7 утра, пятница, из-за праздника в честь свадьбы князя, они не пошли на работу и можно было позволить себе расслабиться.
Если быть откровенной, с той поры как она стала любовницей начальника, ей вообще не приходилось усердствовать на работе. Они то и дело срывались в рестораны, кино или просто на прогулку. При этом заработная плата сохранялась. Идеальная жизнь, к которой она стремилась столько лет, наконец стала явью.
Осушив стакан из Икеи, брюнетка вернулась в еле освещенную комнату. Артур лежал, сбросив руку на ковер. Несмотря на отсутствие постоянных спортивных тренировок, у него было крепкое тело, о чем свидетельствовала широкая спина с манящими ямочками, выглядывающая из-под покрывала с тигром. Дана присела возле его лица, в полумраке были видны выпуклые губы и прямой нос, волосы прикрывали верхнюю половину.
Ей всегда казалось, что она слишком влюбчивая, но чувство, которое она испытала сейчас отличалось от прежних. Глубокие переливы где-то внутри каждый раз заставляли ее трепетать, отчего она позволила остаться Артуру так долго рядом. А еще потому, что она убедила себя, что все еще свободна, что этот период тоже пройдет. Когда-то ей наскучит его общество, и новый красавец увлечет ее в мир иллюзий и страсти.
Дана сглотнула горечь на языке
