Он походил на человека, который сражается с самим собой. И улыбка у него получилась натянутая.
– Да, я колдун, – с ноткой печали в голосе произнес он. – И сейчас ты видишь меня таким, каким я представляюсь людям. А Уилли – именно такой, какая она есть на самом деле. Я – чернокнижник, продавший душу Темному, она – привидение, а ты… – Он сделал паузу, будто собираясь с духом. – Ты стала человеком, Эсмина.
В беседке воцарилось молчание. Эсмина разглядывала свои руки и ноги, пыталась поймать отражение лица в глянцевой поверхности листьев, но, разумеется, толку в попытках не было. Перед глазами стоял умирающий Кройн, превратившийся в обезображенного старца. Вспомнились и другие вампиры, потерявшие перед смертью вечную красоту и молодость.
– Если ты молчишь потому, что хочешь вернуться обратно и не знаешь, как это сделать, то лучше и не заговаривай, – обиженно произнес Ник. – Не знаю, как ты, а я чувствую себя сдувшимся воздушным шариком. Сказать, что полжизни потратил, чтобы вернуть тебе человеческую сущность, – ничего не сказать. А ты молчишь…
– Спасибо, – неуверенно сказала Эсмина, слушая его вполуха.
Превращение ошарашивало. Да, Ник говорил, что убийство создателя может сделать вампира человеком, но она сама видела, как другие дети Кройна погибли вслед за ним. А значит, должна была умереть и она.
– Почему я не умерла, а превратилась? Что с остальными? Ты видел медведей? А знал, что твой кот может стать таким огромным? Я стала старухой? – Она перевела дух и оглянулась, но Остина нигде не заметила. И только потом до нее дошел смысл последней фразы Ника.
– Что значит – ты полжизни потратил? – упавшим голосом спросила она. – Мы были знакомы?
Ник подал ей флягу с водой, которая надолго заняла внимание Эсмины, после чего произнес:
– Ты вернулась в то обличье, в каком тебя забрали вампиры. Лучше не смотреть в зеркало первое время, но, если мне веришь, то я тебя опишу. Ты молодая, тебе двадцать четыре, цвет глаз очень необычен, в нем бирюза, как в осеннем небе, морщинки на коже скоро появятся, ведь ты человек, но сейчас она безупречная, разве что смешинки вокруг глаз. Кстати, про глаза… В них, в отражении, какое-то время ты еще будешь видеть прежнюю Эсмину, она будет звать тебя обратно, но, думаю, ты справишься. Если по порядку, то прошло три недели. Тебя вез Остин. И да – он может становиться очень большим, просто с медведями не ладит. Они договорились, когда делили добро Кройна, даже вроде как подружились, но все это временно. Наверняка снова разругаются. Главное, что мы добрались.
Про внешность Эсмина решила ему поверить, глядеть в зеркало не было никакого желания. Стоило Нику упомянуть медведей, как сразу вспомнилась Гайдахан. И хотя, по словам колдуна, прошло три недели, для Эсмины то было вчерашним днем. Ревность, обида, неприязнь – все вспыхнуло одновременно. Наверное, что-то отразилось в ее взгляде, потому что Ник поспешил добавить:
– У нас с Гайдахан ничего не было. Не знаю, зачем говорю, наверняка все это не важно, но у нее есть муж, который меня едва не прибил за ту интригу, в которую я ее втянул. Мы разыграли для тебя представление, Эсмина. Очередное. Но вернемся к вампирам, чтобы не запутаться, хорошо?
По ее мнению, уже запутались дальше некуда, но она заставила себя кивнуть. Колдун так нервничал, что даже вспотел.
– Не все вампиры выживают после убийства своего создателя, – объяснил Ник, отирая пот с висков. – Но этот путь – их единственная возможность снова стать человеком. Для обратного превращения нужно несколько составляющих. Но главное – чтобы вампир сам к этому стремился. Большая часть моей работы была направлена на то, чтобы заставить тебя полюбить человеческую жизнь, чтобы ты захотела вернуться. Люди и нелюди, которых мы встретили, все мои друзья. Кроме, пожалуй, Петра Дракона. Фарэл, клан молодых вампиров, оборотни из племени Гайдахан, Леон Карро – все они были посвящены в миссию и согласились помочь. Помочь вернуть тебе человеческие чувства, которые побороли бы зов крови. Бал у Петра Дракона был очень тяжелым испытанием: ты должна была спасти жизнь невинной. В замке Леона ты испытала предательство и вмешалась в несправедливость, устранив ее. Самая сложная задача оказалась у Гайды: она должна была заставить тебя ревновать и подтолкнуть к убийству Кройна. Вторая часть рецепта в том, что превращенный должен сам уничтожить своего создателя. При этом он тоже может умереть – с гарантией почти в сто процентов. Чтобы выжить, необходим помощник, желательно некромант. Воскрешение из мертвых – это по моей части, хотя возвращение вампиру человеческой сущности – не одно и то же, что оживление мертвеца. На вторую неделю я думал, что тебя потерял, но ты выкарабкалась.
– Та близость, что у нас не состоялась, тоже была частью «лечения»? – в лоб спросила Эсмина, заставив Ника покраснеть до ушей. Он ожидал какого угодно вопроса, но только не этого.
Колдун, так ладно объяснявший нюансы обратного превращения, вдруг стал неразборчиво мямлить:
– Ну… там… всякое бывает… сама понимаешь, правда?
– Ты хотел проверить, что зов крови сильнее зова плоти? – пришла ему на выручку Эсмина.
– Да! – Ник кивнул так энергично и поспешно, что ей показалось, будто у него отвалится голова.
– Плохая проверка была, – не стала она его жалеть. – При таком подходе даже не-вампир выбрал бы кровь.
На Ника было жалко смотреть, и Эсмина смягчилась. С момента пробуждения привычные злость и раздражение, сопровождавшие ее постоянно, исчезли. Хотелось есть и пить, но в целом она чувствовала себя умиротворенно.
– Говоришь, муж Гайды разрешил тебе приставать к ней? – Эсмина хотела прийти колдуну на выручку, но вопрос снова получился провокационным, и она уточнила: – И что-то там с мужским населением оборотней было напутано.
– Мужчин мы уговорили спрятаться. – Ник сглотнул. – Ты даже не представляешь, каких трудов это стоило. Переговоры вел Остин, который мотался от деревни к нам, пока мы шли. А так как он из другого вида оборотней, то одно время я думал, что все сорвется.
– Плохой из тебя сценарист, – вынесла вердикт Эсмина. – Чтобы заставить меня ревновать, вовсе не обязательно было переться к оборотням.
– Так ты ко мне неравнодушна?
На этот раз пришел черед Эсмины краснеть и выворачиваться. Оказывается, колдун тоже умел задавать неудобные вопросы.
– С Фарэлом, молодыми вампирами, Петром, Леоном и Гайдой более-менее понятно, – сказала она, сделав вид, что не расслышала. – А что должна была дать мне Уилли? Разбудить материнские чувства? Тогда это жестоко, потому что она – привидение. И зачем ты привез меня в это
