Вита скривилась от испытанной душевной боли. Острый приступ неудовлетворенности скрутил низ живота, но она все-таки выдавила из себя:
– Я правда не могу, Шан. Я здесь не за этим! Я… Нет, ты не можешь продолжать это со мной, потому что тебя ждет другая судьба. Мы не можем быть вместе…
– Плевать! – рявкнул и-Дан. – Плевать на все, что ты там себе надумала. Есть ты и есть я. Остальное – неважно, Вита.
Под конец его голос смягчился. Однако объятья словно окаменели. Ушла та нежность и бережность, с которой он касался ее кожи. Сейчас он словно вцепился в свою собственность и не желал выпускать ее из рук.
Слезы показались в уголках ее глаз, когда она попросила:
– Отпусти… прошу.
Шан-и-Дан смутился и ослабил хватку, но все-таки не отпускал. И тогда взбешенная Виталина потребовала, оттолкнув его руками:
– Ненавижу! Ненавижу, когда вы так делаете. – Боль от застарелой раны прозвучала в ее голосе, когда Вита продолжила делиться накипевшим: – Ненавижу, когда вы применяете силу, которой вас наделила природа! Ненавижу вас всех!
– Что с тобой произошло? – тихонько спросил и-Дан, ощущая, будто готов уничтожить весь мир, лишь бы добраться до того подонка, который сотворил такое с этим хрупким созданием.
Но Вита молча глотала слезы. Она не могла и слова выдавить, вновь и вновь возвращаясь к одному и тому же неприятному воспоминанию из подросткового возраста. Вита то и дело открывала рот, чтобы произнести хоть что-то, но слова застревали у нее в горле, жалость, которую она к себе испытывала, перевешивала, а гордость мешала поделиться давно произошедшем.
Шан-и-Дан смотрел на Виталину пристально, он ловил каждое ее движение, каждую новую эмоцию. Мир перестал для него существовать, сузившись до маленькой точки, видимой перед собой. Остальные звуки ушли на второй план. Сейчас его мало что интересовало, кроме одной прекрасной особы, пребывающей в его объятьях. Он желал услышать ее ответ. Казалось, он уже начал догадываться о том, что же в итоге услышит из уст его желанной…
«Желанная? – генерал сам себе изумился, будто услышал невероятную по своей сути новость. – Когда это Виталина успела пробиться сквозь стену отрешенности, которую я воздвиг, повинуясь клятве?»
Но и эти мысли ушли на второй план, едва девушка заговорила.
– Они… – Вита с невероятными усилиями выжала из себя, – порвали мою майку. Они… полезли…
Слова прерывались, голос ее дрожал, тело бил крупный озноб. Температура ее кожи будто понизилась на несколько градусов.
– Ш-ш-ш, – Шан поспешил успокоить ее. – Все хорошо. Я так не поступлю…
Мысленно он успел уже несколько раз убить обидчиков Виталины, хоть ранее и не отличался особой жестокостью. Однако услышанное подтвердило самые худшие его опасения, а желание защитить эту хрупкую красавицу возобладало над иными чувствами. Он снова поднял ее на руки, приговаривая:
– Пожалуй, нам все же следует посетить врачевателя.
Вита хныкнула, шмыгая носом, уткнулась в его грудную клетку, наверняка потную после долгой тренировки, но сейчас он был вынужден с этим смириться.
«В будущем у нас все будет не так», – пообещал он себе, шагая в сторону моста. Сильное волнение за душевное состояние Виталины не позволило ему как следует оценить обстановку. Не позволило ему сделать правильные выводы из имеющейся у него информации. И поэтому, когда он шагнул на шатающийся подвесной мост с ношей на руках, был застигнут врасплох. Внушительный с виду правый канатный узел вмиг развязался. Мост накренился, роняя обоих вниз с обрыва.
Громкое:
– А-а-а! – зазвучало многократным эхом, отражаясь от отвесных скал.
* * *
– Помочь им? – предложила Гера, склонив голову набок, чтобы было лучше видно выступ, за которым скрывались упавшие с моста.
Тотчас послышалось громкое сопение и протяжный вой какого-то невидимки.
– Я держу! Я держу тебя, Вита! – натужно верещал купидон. Он кинулся вслед за этими двумя и схватил коллегу за плечо.
– Что это? – изумился вдруг генерал, чувствуя странный ветерок и хлопки крыльев прямо над ухом.
Вита, почувствовав каменный выступ под ногами, досадливо фыркнула.
– Это Руфи.
– Кто-кто?
– Руфи, сними невидимость, покажись, – проворчала нимфа и добавила следом. – И вообще, сейчас не до этого!
Но Руфиэль, как назло, повиновался и показался во всей красе, являя миру великовозрастное розовое личико и тело младенца, украшенное на спине белоснежными малюсенькими крылышками.
– О, боги! – выдохнул Шан-и-Дан, чудом не соскочив вниз. Но тут же опомнился и пощупал бок Виталины, прижатой к камням всем телом. – Ты как? Ничего не ушибла?
– Конечно ушибла! – проворчала она в ответ. – Слева саднит, видимо, синяк. Но дышать могу, похоже, не до крови.
Генерал досадно вздохнул, Руфи невольно повторил за ним, приговаривая:
– Так что, вы падать не собираетесь? И я зря себя обнаружил?
– Зря-то не зря, – проворчала Вита. – Но вот вытащить нас ты не сможешь явно.
– Вообще-то… – начал было Шан, но Руфи не дал ему закончить.
– Эй! Кто-нибудь! Позовите на помощь! – закричал он. Секунда, и купидон исчез в воздухе, продолжая орать как резаный. – Тут люди упали! Помогите!
А Шан-и-Дан посильнее прижал Виту, советуя:
– Держись крепче…
– Кто бы говорил, – проворчала нимфа, однако подчинилась, не без удовольствия прижавшись к подтянутому телу Шана.
– А-а-а, караул! Помогите! Помогите! – разорялся купидон. Судя по звукам, он уже успел добраться до самого верха, туда, где еще недавно узлом крепился канат мостовой дорожки.
К неудовольствию обоих пострадавших, очень скоро послышалось бряцанье целого взвода стражей. А сверху раздалось многоголосое:
– Генерал?
– Повелитель? Вы целы?
И, конечно же:
– Веревку!
– Веревку быстрее несите!
– Скорее-скорее! Там генерал внизу!
Богини скривились, каждая на свой лад, и только Афина улыбнулась, приговаривая:
– А я о чем говорила?
– Пока что он только мешает, – тихонько проворчала Афродита, поджимая свои соблазнительные, божественно красивые губы. – Правда, с другим моим заданием, к счастью, справляется.
– Каким заданием? – Гера перевела надменный взгляд на богиню любви, но та не спешила отвечать. Предпочла не обращать внимание на чужой вопрос.
