карандаши в стакане, какие-то наброски, коробка леденцов, стакан в серебряном подстаканнике с недопитым чаем, ежедневник…
Макс взял в руки небольшую книжечку в дорогой кожаной обложке, открыл, принялся листать.
Даты, встречи, телефонные номера, карандашные рисунки, сделанные на скорую руку. Макс равнодушно пролистывал книжечку, пока глаз не выхватил слово «Эжени»…
Анатоль следил за домом напротив давно, не первый день, а может быть не первый месяц. С чего началась эта слежка, из дневника понять было невозможно, но что-то его насторожило, заставило купить недешёвый шпионский прибор, записывать междометьями свои наблюдения. Здесь была и призрачная, появляющаяся и исчезающая дочь Бонье, и Влад, который, похоже, наведывался внутрь, в сам дом, и Снежа, преследующая своего мужа, и ещё три женщины – Эсфирь, Амелия и Алекс.
Макс, прочтя слова «жена Максимова», сперва, подумал «Юля». Но тут же сообразил, что Анатоль даже не был знаком с его первой женой. В ежедневнике было всего несколько строчек-рассуждений об этих трёх женщинах.
Сначала: «Похоже, Влад уговорил уже всех троих, поразительная способность притягивать любовь. Максимова жалею, но вмешиваться не буду». Потом под этим мелко, чтобы влезло, приписано: «Я ошибся, тут не то!» Дальше шли даты встреч с каким-то особенно привередливым заказчиком, непечатные эпитеты к его личности и довольно похабное его же, судя по всему, карандашное изображение.
Потом была странная заметка: «Все четыре добрые русалочки, но только одна рыбка…»
Обрывались записи сегодняшним утром:
«Попалась на крючок!»
«Он что-то увидел в свой бинокль, рано утром, в темноте. Фира сидит в СИЗО. Снежа заперта в комнате с решёткой. Дочь Бонье неизвестно где. Саша в городе. Мила… Мила ходила в лес, хотя там давно пусто».
Послышался шум подъезжающей машины, Макс открыл окно, свесился над подоконником – к дому ехал Вальтер. Макс захлопнул раму, задрал свитер, сунул книжечку за пояс джинсов. Напоследок окинул взглядом комнату, вышел, стал спускаться вниз.
– Что он? – спросил вошедший Макарыч.
– Спит.
– Хорошо. Иди, Паша, у тебя дела, щеночки…
– Как Мила?
– Дома. Мотьку дрессирует. Вроде бы в порядке.
– Зачем она в лес пошла?
– Всё надеется клюкву найти! Говорит в Меэникунно они с матерью чуть ли не до зимы её собирали… Такая упрямая! Я ведь уже купил ягоду и даже наливку поставил…
– Ясно. Пойду я, Андрей…
…Макс вошёл в свою калитку и остановился – во дворе стояла красная машинка, в доме горел свет. Он постоял, потом, с гулко бьющимся сердцем, зашагал к крыльцу. В гостиной на диване, с чашкой чая в руках, по-домашнему поджав под себя ноги, сидела Алекс.
– Ты вернулась…
– Я ведь говорила, что вернусь, – она протянула ему пальцы, – Иди ко мне.
Он сел, забрал у неё чашку, поставил на пол, стал целовать глаза, губы, шею, плечи… Незаметно вытащил из-за ремня ежедневник, тихо уронил на пол, загнал ногою под диван.
– Я так сильно соскучилась по тебе… – шептала Алекс.
– Не сильнее, чем я, – хрипло бормотал в ответ Макс, стягивая свой свитер.
– Паша… – лепетала она с закрытыми глазами, – Ведь нужно за Лёней в школу ехать… разве нет?
– Поеду… Попозже… Подождёт… – дышал ей в ухо Макс, она тихо рассмеялась…
…Макс пулей выскочил из дома, на двор уже наползали ранние зимние сумерки. Алекс осталась готовить ужин. Максу она выдала длинный список продуктов, велев им с Лёней по дороге из школы зайти в магазин.
Проезжая мимо дома Покровского, Макс бросил взгляд наверх – в проёме окна, в свете, настольной лампы, склонив голову, сидела Снежана.
«Читает… – подумал Макс, – С детства глотает книгу за книгой. Значит, она точно провела весь день дома. Только она»…
… – Когда ты приехала? – спрашивал Макс, прижимая к себе шёлковое вожделенное тело, перебирая пальцами волосы, глядя в любимые янтарные глаза.
– Утром. С Фирой.
– С Фирой? – оторопел Макс, и даже целовать её перестал.
Алекс кивнула:
– Да. Она под следствием, но её отпустили из СИЗО. Влад сотворил настоящее чудо!
– Что ж… Похвально… – ровно сказал Макс, – А как ты с нею встретилась? Не знал, что вы подруги!
– Я ей позвонила, просто наудачу, и она меня попросила поехать с ней – мы были здесь рано утром, ещё затемно, но ты уже уехал. Она боялась заходить в свой дом, он ведь там умер, в гостиной…
Макс нахмурился:
– А я-то дурак подумал, что ты вернулась из-за меня!
Она обняла его, прижалась:
– Я вернулась из-за тебя. Никакая Фира не уговорила бы меня вернуться, если б я этого не хотела. Я скучала, Пашенька, и я люблю тебя. Теперь я это точно знаю!
…Макс, наконец, выехал с расхлябанных поселковых дорожек на шоссе.
«Сегодня утром все они были здесь, в Березени – Снежа, Фира, Мила и Саша… Русалки… Чёрт! Что же он имел ввиду?!»
Вопросов было очень много, вот только задавать их Алекс он не стал. Потому, что боялся, боялся того, что она рассердится и уйдёт, и теперь уже насовсем, а отказаться от неё он уже не мог, не в его это было силах.
Когда Макс рассказал ей про Анатоля, она только печально кивнула и сказала:
– Да, я знаю.
– Откуда?
– Это ведь деревня, Паша.
Вот и весь ответ.
Вечером они сидели втроём за столом и ужинали, совсем как раньше. Лёня рассказывал про школу, про то, что он уже очень быстро ходит с одной палкой, про математику, шахматы и школьную столовую. Алекс внимательно слушала, задавала вопросы, гладила за ушами, лежащего у неё на коленях Викинга, кот утробно гудел. Бом разлёгся под столом, положив голову на её бархатные тапочки с меховыми шариками. Макс пил чай и довольно улыбался.
«Она хозяйка нашего дома. Это моя женщина, одна и до конца дней. Пусть всё будет, как в сказке, и только смерть нас разлучит…»
Глава 10
– Радость моя, совсем немножко осталось… Устала? Сапожки у тебя на каблучках… – причитал Макарыч, ведя Милу за руку.
Они свернули с громыхающего Суворовского на неожиданно тихую улицу, пошли гуськом по узкому тротуару.
– Макарыч, а почему сюда-то? Час уже петляем! – говорил, скорее обращаясь к остальным, чем к Вальтеру, откуда-то сзади, Макс. Он обнимал за плечи дрожащую Алекс.
– Пришли! – торжественно возвестил Макарыч и открыл дверь кафе под невзрачной вывеской, – Проходите!
По одному и очень быстро, все поднялись по ступенькам – Мила, Алекс, Макс, Серж и, замыкающим, Макарыч.
Метрдотель провёл их в небольшой уютный зальчик с круглым столом, ковром, диванчиком, неярким светом и тихо льющейся из динамиков музыкой.
Алекс закрыла глаза, улыбнулась:
– Тепло… Нет-нет, Паша, я ещё пару минут в куртке побуду…
