сдавать назад, подъезжая ближе.
Черт! Я сейчас выскажу Лене всё, что о ней думаю. Обломать такое… И ладно бы у нас с ней что-то было. Так нет, ни вашим, ни наши. Кровь застучала в висках, запульсировала внизу живота от мысли, что Лена тоже хочет не меньше, чем Таня. Горячие объятья последней распаляли меня еще сильнее. Я чувствовал, как девушка прижалась к моей ноге и едва заметно двигается вверх-вниз. И я вдруг подумал, что обе хакерши так хороши, что…
Фургон замер в паре метров от нас. Задние двери распахнулись. Я собрался уже закричать на Лену, чтобы не мешала, но…
В проеме дверей стоял детина и криво улыбался.
Бандура в его руках дернулась, выстрелив. Голубые переливы энергии затопили всё вокруг, и я отрубился.
* * *
Секретная лаборатория, где-то на северо-восточной окраине Москвы
Высокий крепкий мужчина в белоснежном халате прохаживался вдоль ряда из восьми пластиковых чемоданов. Был он весь такой чопорный, надменный взгляд сочился презрением. Казалось, даже накрахмаленный воротник его лабораторного халата источал высокомерие. Очки в тонкой серебряной оправе сидели на самом кончике длинного носа и могли в любой момент упасть, но никогда этого не делали, будто понимали, что поднимать их не станут: раздавят, втопчут в бетон и плюнут сверху. Так что приходилось держаться из последних сил, чтобы не разгневать хозяина.
Мужчина брезгливо посмотрел на стальную цепочку наручников, пристегнутых к рукояти чемодана. Запекшаяся кровь измазала не только браслеты, но и крышку.
— Что это? — спросил мужчина.
Голос его был сухим. В нем слышалась сталь и привычка повелевать.
— Был приказ, — извиняющимся тоном пробормотал человек в одежде цвета хаки.
На поле боя он бы с удовольствием пустил пулю в лоб снобу в халате. А потом бы еще сделал пару контрольных, для пущей уверенности, но здесь ему приходилось оправдываться. Тут он был на чужой территории, где повелевали сумасшедшие ученые.
— Какой приказ? — спросил «накрахмаленный воротник» и нервно дернул щекой.
— Приказ, не тащить к вам ничего лишнего, — очень твердо, как показалось самому военному, ответил тот.
— И?
— С каждым чемоданом был сопровождающий. Мы… Нам пришлось… отделить их.
— Отделить? — спросил мужчина в халате и пристально уставился на военного.
— Да. Сами они чемоданы не отдавали. Пришлось отрезать их… от них…
— Вы совсем охренели! — заорал ученый. — Что тяжело было потом отмыть от крови⁈ Тут стерильная лаборатория! У меня каждый час тратится сотни тысяч рублей, чтобы поддерживать тут чистоту! А вы сторонний биоматериал мне притащили!
Военный опешил и сделал шаг назад, никак не ожидая услышать такой длинной отповеди.
— Мы все исправим, ваше сиятельство! Клянусь! Мы все исправим!
— Верю, — совершенно другим тоном сказал хозяин серебряной оправы и поправил ее пальцем. — Но это последний ваш проступок. Еще один прокол, и я скажу вашему нанимателю, что вы плохо справляетесь с заданием. Как думаете, что он с вами сделает?
Военный сглотнул. Он прекрасно знал, что бывает за «плохое выполнение» задания. Души тех, кто не справлялся, «отправляли в отпуск», длинный, бесконечно длинный отпуск в хранилище какого-нибудь богатого извращенца, а тела попросту сжигали. Следов после такой увольнительной не оставалось. Военный сам не раз участвовал в подобных «проводах».
— Я все понял. Уяснил, ваше сиятельство. Больше не повторится. Прикажете моим людям отмыть?
— Нет! — чуть повысив голос, произнес человек в халате. — Этим уже займутся мои люди. Можете быть свободны. И отчитайтесь перед нанимателем. Мне некогда этим заниматься.
— Есть, ваше сиятельство! Так и сделаю, ваше сиятельство.
Военный попятился и вышел из комнаты. Герметичная дверь с шипением закрылась за ним, отсекая ученого от окружающей среды. Нейтрализующий газ заполнил пространство у двери, а через пару секунд всосался в вентиляцию.
Человек поправил и без того безупречно сидящий халат, подошел к чемоданам.
Постоял рядом с одним, рассматривая потеки застывшей черной крови, хмыкнул. Подошел к столу и взял небольшой баллончик с тонким вытянутым раструбом. Вернулся к чемодану.
Что-то сделал, и из баллончика ударила струя белесой жидкости, оседающей на поверхности тонким налетом. Человек направил струю на замки, ручку и цепочку наручников. Подождал. Прекратил подачу жидкости, отставил баллон на перекатной столик.
Там, где на чемодан попала струя, образовался налет. Места, заляпанные кровью, шипели, пузырились белым. Через несколько секунд все исчезло: ни крови, ни налета. Девственно чистый пластик и металл. Весь биоматериал испарился.
Мужчина поморщился, но протянул руки и щелкнул замками.
— Все равно тут все дезинфицировать, — пробормотал он себе под нос и поправил очки, от чего те плотнее вжались в переносицу, боясь упасть.
Пластиковая крышка, выждав положенные три секунды на выравнивание давления, мягко зашипела, чуть сдвинулась и поднялась. Газовые анализаторы решили, что внешняя среда подходящая и разрешили чемодану открыться. Внутренности пластика оказались выложены темно-серым плотным материалом.
Человек одёрнул рукава халата. Достал из кармана тонкие латексные перчатки. Натянул их, пошевелил пальцами.
— Ну здравствуйте, — тихо произнес он. — Наконец-то вы у папочки.
Он протянул руку и ласково, словно любимую, погладил крохотную пробирку, плотно установленную в мягкий держатель посередине чемодана. Пробирка никак не отреагировала на его слова или прикосновения. Густая металлическая жидкость в ней даже не шелохнулась.
Человек провел пальцем по табличке рядом с пробиркой и недовольно покачал головой. Надпись слегка запотела. Все же влажность снаружи была выше.
— Партия ноль, образец три, — вслух прочитал человек. — Да, вас еще даже не существует, а вы уже у меня.
Тонкие губы сами собой сложились в довольную ухмылку.
— Отлично!
Он вдавил механическую кнопку и дождался, когда чемодан закроется, затем подошел к двери и нажал сенсор переговорного устройства.
— Отряд полной биологической очистки сюда. Обработать и приготовить к распаковке остальные чемоданы. Третий образец ко мне в лабораторию — закрытый бокс номер двенадцать. И пошевелитесь!
После
