на моих губах
Блондинистая вампирша в сером тёплом платье приветственно улыбнулась нам, когда мы подошли. Её зелёные с ореховым отливом глаза сияли в тусклом свете посеревшего неба. На шее она носила тяжёлый медный медальон с изображением скарабея. С вежливым приветствием она пропустила нас внутрь, а затем обратилась к Дардену:
— Вы можете быть свободны.
Сначала он не понял, о чём речь, а потом нахмурился:
— Я не оставлю Дарью одну. Она под защитой моего клана.
— На данный момент её статус неопределён. Ради него господин Офортос и уделит ей время. Не волнуйтесь, с Дарьей здесь всё будет хорошо.
— Вы не понимаете. С час назад на неё было совершенно покушение…
Девушка вела себя слишком уж хладнокровно с этой своей улыбочкой и мягкостью в голосе. Настоящее озеро без дна. Немного рассеянный взгляд, безмятежность в тонких чертах лица, прямая спина, ровная осанка и поведение как у служителя церкви.
— Успокойтесь. Дарье ничего не грозит. Никто не осмелится напасть на дом господина Офортоса.
— Иди, Дарден. Я справлюсь, — тронув его за локоть, сказала я.
Он только посмотрел мне в глаза, мысленно передавая: «Если не хочешь оставаться — так и скажи, уйдём вместе». Но я отрицательно мотнула головой. Мне нужно было поговорить с вечным. Я же не знала, что он хочет от меня. Эту встречу не стоит откладывать в долгий ящик.
Ещё раз с сомнением оглядев вампиршу, Дарден, поцеловав меня в щёку, ушёл. Незнакомка сразу засияла лучезарной улыбкой, хватая меня за руки и целуя в обе щёки, что я стерпела скорее от неожиданности.
— После стольких испытаний, вам наверняка хочется освежиться и сменить одежду? — заговорила она. — Кстати, меня зовут Николь. Я помогаю гостям господина Офортоса. Если вам что-то нужно, обращайтесь.
Кивнув на все её предложения, позволила себя отвести в симпатичную комнатку в голубых тонах. Николь ушла распорядиться насчёт обеда.
Сбросив грязные шмотки, я залезла в душ, где нашла все необходимые дамские принадлежности. После высушила волосы, завернулась в мягкий белый халат, и вышла из ванной. Вместо моей одежды на кровати лежало серое шёлковое платье с рукавами до локтей и с неглубоким вырезом. А также мягкие туфли на невысоком каблуке и приятный комплект нижнего белья. Взяв в руки платье, нашла под ним точно такой же, как и у Николь, медальон со скарабеем.
Нет уж. Это украшение останется здесь. Мне есть что носить на своей шее.
Переодевшись, я уложила волосы, сбрызнула запястья и ключицу найденными духами с запахом полевых цветов, а после вышла из комнаты. Там меня уже ожидала Николь. Заметив меня, девушка просияла, отмечая, как к моим золотым волосам подходит платье. Немного расстроилась, что не стала надевать медальон, но настаивать не стала. А потом повела за собой в столовую комнату. И вот там мне на мгновение стало страшно.
В прохладном зале за длинным обеденным столом, накрытым пустой фарфоровой посудой и столовыми приборами из серебра, через стул сидели двенадцать молодых мужчин и женщин. Абсолютно бездвижно с невообразимо счастливым выражением на своих прекрасных лицах. Они были одинаково одеты в светло-серые рубашки и свободные штаны. У каждого на шее виднелся знакомый медальон.
— Кто это? — прошептала я.
— Вам необходимо перекусить. Вы очень бледны, — заговорила Николь, подходя к одному из них и трогая того за плечо.
Ко мне поднялся высокий блондин не старше тридцати лет с шикарной фигурой и милыми ямочками на щеках. Заметив мой взгляд, он широко улыбнулся и даже подмигнул, вызвав оторопь.
— Не переживайте, они — добровольные доноры, считающие за радость делиться кровью с господином Офортосом и его друзьями, — мягко и убедительно сказала девушка, а парень подошёл ко мне, двигаясь плавно, будто я пуганый зверёк.
Было что-то эротично-пошлое в его движениях и взгляде. Он смотрел с таким вызовом, но, в то же время, и приглашением. Одежда подчёркивала широкую грудную клетку, расстёгнутая рубашка обнажала мускулистую грудь, на которой покоился скарабей с золотистым напылением на брюшке. Я видела, как проступают вены на запястьях и шее мужчины. Чувствовала странный сладкий аромат, исходящий от его бархатистой кожи.
Он излучал острое вожделение. Его сердце билось слишком быстро. Я почти слышала, как несётся кровь по его венам. Ходячий афродизиак. И как же он этого хотел! Буквально изголодался по объятиям вампира. Был готов на всё, лишь бы я одарила его вниманием.
Они все были такими. Жадно ловили мой взгляд, и готовы были выпрыгнуть из штанов, чтобы дотронуться до меня, чтобы я тронула их. Я не чувствовала на них чар, пускай была и неопытна в определении очарования. Но понимала, что их желание — это результат иного воздействия. Как будто очутилась на мессе в секте, где сектанты приветствуют свою мессию.
— Смелее, — прошептала Николь, облизывая губы.
Видимо, чтобы придать мне решимости, она присела на свободный стул рядом с очаровательной брюнеткой, аккуратно убрала волосы с её шеи, а потом прижала к себе, впиваясь в кожу, вызывая сладострастный вздох девушки.
Подходя совсем близко, мужчина приобнимает меня за талию. Рядом с ним чувствую себя дюймовочкой, крошечной малышкой, настолько большим он оказался. Он вёл себя крайне деликатно, нежно. Его глаза лучились обожанием, а прикосновения трогали струнки моей вампирской души. Я оказалась оглушена его открытостью и жаждой принадлежать мне.
Чтобы не смущать, он вывел меня из столовой, подальше от всхлипываний и сладких стонов брюнетки, и привёл в небольшую спальню. Тяжёлые шторы прикрывали окна, за которыми начинал накрапывать мелкий дождь. А огромная кровать под балдахином в голубых тонах, с множеством подушек и пушистым покрывалом, манила взор.
Закрывшаяся за моей спиной дверь отсекла посторонние звуки. Мы остались одни. Колебания воздуха выдали местонахождение мужчины. Он оказался позади меня, ведя руками вдоль моих плеч, не касаясь их. Сказав что-то страстное на неизвестном языке, он разом сжал меня, прижимая к себе и целуя в шею. Его ладони поднялись до моей груди, осторожно массируя, а потом он и вовсе подхватил меня на руки, увлекая на постель.
Я же как в горячее джакузи нырнула, настолько воспламенённым сделался воздух, вытравливая мысли, пробуждая ненасытного зверя внутри меня. Как же приятно, когда всё происходит добровольно. Как же сладко, когда в глазах человека нет страха, и есть обожание. Оно пьянит, оно взывает к моей сущности, и мои глаза наверняка пылают алым, отражаясь в блестящей радужке его глаз.
Мужчина был готов дать мне всё. Моё молчание он воспринимал как сигнал к действию. Как драгоценность, он положил меня на мягкую постель, продолжая покрывать
