инициативу на себя. Она ударила мужчину по голени и, легко перемахнув через ограждение, бросилась бежать вдоль самой кромки крыши. Началась погоня. Полученная фора быстро сошла на «нет». Но когда преследователь уже изготовился схватить беглянку, та изящно увернулась и пнула его ниже пояса. Он взвыл, потерял равновесие и исчез из виду. Только его душераздирающий вопль еще несколько секунд висел в воздухе. Сколько там нужно времени, чтобы пролететь полсотни этажей?
Девушка устремилась обратно к открытому чердачному ходу, прямо туда, где за трубой воздуховода таился Вадим. А ей наперерез, выпрыгнув из кабины вертолета, мчался второй «аквалангист». По всему выходило, что железной двери они достигнут почти одновременно.
Вадим изготовился к схватке, и как только девушка проскочила мимо – выставил ногу. Преследователь растянулся во весь рост. Краснов прыгнул ему на спину и попытался заломить руку, но противник был явно сильнее.
– Не дергайся! – рявкнул Вадим, приставив дуло пистолета к виску лежавшего.
– Отпусти! – свирепо просипел тот.
И в этот момент нежные девичьи пальчики скользнули по руке Вадима, обхватили ладонь, в которой был зажат пистолет, и один из них, проникнув под защитную скобу, надавил на спуск.
Прогремевший выстрел разнес врагу голову.
У Вадима оборвалось сердце. Фактически он только что убил человека! Ведь эта сучка прижала кнопку его пальцем!
Она отпрянула и теперь стояла возле двери, готовая юркнуть туда, если неожиданный спаситель сам вдруг попытается напасть.
Сидя на трупе, Вадим подрагивающей рукой достал аурометр, посмотрел на индикатор…
Все! Конец! Так и есть, вместо цифр – прочерк!
Наверное, остались последние доли секунды!
Он зажмурился и почувствовал, как неведомая сила выворачивает ему внутренности…
3
Многие миллиарды кубометров холодного мертвого пространства разделяют крошечные островки жизни. Космос велик. Велик во всех смыслах. Велик, как и его Создатель.
Казалось бы, все в нем изначально продумано до мелочей. Гигантские расстояния между обитаемыми мирами не воля случая и не злой умысел, а реальная мера предосторожности, защитная функция единого космического организма. Только развившись до определенного уровня мыслящие существа обретают способность выползти из своей колыбели и сделать шаг навстречу друг другу. Видимо, предполагалось, что к этому моменту они уже станут обладателями устойчивой психики и глубокого видового самосознания.
Может быть, где-то во Вселенной такая закономерность и прослеживается, но человечество на практике опровергло подобные суждения, достигнув значительного технического прогресса, и в то же время умудрившись остаться сообществом придурковатых младенцев. А как иначе объяснить те бесконечные, примитивные грабли, которые оно добросовестно передает из поколения в поколение? И не менее добросовестно на них пляшет…
Циклопическое сооружение, вместившее бесчисленное количество идей, новейших технологий и передовых разработок, с виду напоминало хаотическое нагромождение никому не нужного хлама. Здоровенный диск центрального резонатора, обвешанный какими-то шариками, колбочками и закорючками, пылал в отраженных солнечных лучах. На фоне черной космической бездны Орбитальная Станция Системы Трансляции (ОССТ) выглядела обезумевшей елочной игрушкой, сорвавшейся с ветки в свой последний полет.
Обслуживающий персонал и немногочисленные счастливчики, умудрившиеся добраться до нее своим ходом, очень надеялись, что так оно и будет. Никто не хотел здесь оставаться, а значит – Станции суждено умереть. Люди же томились в предвкушении долгожданного спасения.
Впервые за три года, прошедшие с момента Катастрофы, к Солнечной системе приближалась волна Трансляции, которая должна была соединить ее с другим полностью обжитым землянами Миром. Наконец-то появилась возможность вырваться из этого орбитального склепа и навсегда покинуть ставшую ни на что не годной Родину гомо сапиенс.
Было очень больно смотреть в иллюминаторы на затянутую облаками планету под названием Земля. Какая к черту Земля? Жалкие вереницы торчащих из воды горных пиков и огромные зловещие колодцы, похоронившие на своем дне тысячи крупных городов. Казалось, что от этого шарика теперь так и веет смертью. Ведь если вдуматься… впрочем, лучше не думать об этом!
Учитывая все тонкости предстоящего массового переселения, возникало множество организационных и технических проблем. Обстановка на Станции складывалась крайне нервозная. Народ был на пределе. Любая заминка или малейший намек на злоупотребления со стороны администрации могли привести к тяжелым последствиям. Разъяренная толпа в условиях замкнутого техногенного пространства была крайне опасна и подлежала немедленной ликвидации.
Военно-космический флот землян, оставшись без энергетической и материальной поддержки, а главное без единого руководства, быстро деградировал и извел сам себя в борьбе за ресурсы, мощнейшими из которых были, несомненно, ОССТ. В итоге из пятнадцати Станций чудом уцелели всего три. Остальные были либо вообще уничтожены, либо повреждены и разграблены. Детонатором к военному конфликту послужило заявление правительства марсианской колонии. Оно, недолго думая, сразу после Катастрофы предъявило свои права на все сохранившееся в космосе имущество Земной Федерации. Многим это не понравилось…
В кабинете начальника Станции пахло морской свежестью. Растянувшаяся вдоль стены голограмма штормового прибоя вполне соответствовала настроению собравшихся. Помимо самого начальника на закрытом совещании присутствовали два его заместителя и главный энергетик Транслятора. Обсуждался единственный вопрос: как выжить самим, переправить максимальное количество людей и избежать бойни среди тех, кому не суждено на этот раз отправиться в новую жизнь.
То, что энергии в обрез, было ясно с самого начала, но теперь к ОССТ приближались еще два транспортника с Марса. Они шли с явным перегрузом и требовали обязательно принять их, угрожая, в противном случае, таранить пластины нагнетателей, вынесенные на периферию конструкции.
– Один корабль придется уничтожить, – мрачно сказал первый зам.
– Ты его лично расстреляешь? – поинтересовался начальник.
– Если они подойдут к нашим нагнетателям, то – да.
– Не подойдут, – пренебрежительно скривился энергетик. – Блефуют ребята.
– А чего им терять?
– Жизнь!
– Это не жизнь! Это агония. Через несколько лет марсианская колония все равно загнется.
– Всяко лучше, чем сгореть заживо прямо сейчас.
– Не уверен.
– Надо оставить им надежду, – задумчиво предложил второй зам. – Пусть стыкуются, но на борт ни-ни. Только маленькими группками по мере Трансляции. Очередность – не наша проблема. Переправим сколько сможем…
– Ограничить доступ с помощью шлюзов, – поддержал его энергетик. – Обычная практика. Не думаю, что они заподозрят подвох. Главное – даже не намекать на реальное положение вещей.
– По-вашему выходит, что к нам летит толпа идиотов, – сказал начальник.
– Нет, но в данной ситуации им придется согласиться на наши условия.
– А как же женщины и дети?
– А вот это уже их забота. Сам же говоришь – не идиоты, должны понимать, что к чему.
– То есть мы делаем вид, что все в порядке, а колонисты делают вид, что нам поверили и все довольны. Потом Транслятор накрывается, и те, кому не повезло, мирно улетают обратно?..
– Ну да.
– Угу, – хмыкнул первый зам. – Вам бы комиксы для малолеток сочинять. Даже они оборжались бы от такой наивности.
– Почему? – оскорбился энергетик.
– А ты поставь себя на место этих бедолаг! И прикинь свои действия.
В образовавшейся паузе мерно ухали набегающие на каменистый берег мутные серые волны. Неактуальный по нынешним временам пейзаж, но начальник любил море. В конце концов, оно ни в чем не виновато. А кто виноват? Ходило много разных теорий, начиная от пресловутого глобального потепления до злого умысла. Но ни одна из них не могла объяснить природу возникновения колодцев. Трудно было представить, что какая-то сила пыталась таким образом кого-то спасти. Убивать надо таких «спасателей»!
– Ну да, – нехотя согласился энергетик, – пожалуй…
– Не пожалуют они нас, ох не пожалуют! Им-то терять нечего. А торчащий возле стыковочного узла, подготовленный к взрыву транспортник – весомый аргумент!
– Что ты предлагаешь? – спросил начальник. – Только про расстрел кораблей с дальней дистанции – забудь.
– Добрый ты… – насупился первый зам. – Говорят, таких человеколюбивых внизу сжирали первыми…
– Можно без гнусных замечаний?
– Можно. Кому-то действительно с закрытыми глазами легче живется… но я им не завидую. Лишь борьба, лишь ощущение несправедливости делают жизнь острой, эмоциональной. Все остальное – тупая жвачка.
– Ты мне тут лекцию по психологии читать будешь? Острых ощущений захотелось?
– Ладно, проехали… Мы
