егда на бранех сущу с нечестивыми, спасовым образом победи их[459] и не могут обрезании человецы противитися, противу креста господня взирати. Тако удиви милость свою на мне, на рабе своем». Се же глаголаше.
Приидоша же в то время великому князю Дмитрию Ивановичю книги от преподобнаго игумена Сергия, в них бе написано сице: «Государю Руские земли великому князю Дмитрию Ивановичю и всем князем и воеводам и всему православному войску мир и благословение, от бога отца вседержителя творца небу и земли, преподобнаго отца Сергия. Светися, государь, веселыми очима и сердцем мужайся и крепися, призывай бога на помощь; господь бог поможет ти, имеши любедити противных, яко же прежде рекох тебе. Сего не к смерти будет ти, но к славе велицей». Слышав же князь великий Дмитрей Иванович таковое[460] писание к себе от преподобного старца Сергия и нача плаката от радости любезно и нача целовати посланника. И утвердися сердце государю великому о послании от преподобного старца Сергия, и еще[461] даст великому князю посланник от старца оного посланный хлеб богородицын. Князь же великий сьеде хлеб пречистые богородицы и простер руце свои на небо и возопи гласом великим: «О, велико имя пресвятыя богородица, помогай нам молитвами твоего угодника преподобнаго Сергия». И вседе на конь свой и взем палицу железную и подвижеся прежде сам ис полку своего битися от горести сердца своего за святыя церкви и за веру православную и за свою обиду великую. Мнози же сынове рустии и князи и богатыри, держаще его, возбраняюще ему глаголаше: «Не подобает тебе государю Руские земли великому князю самому в полку битися. Тебе, государю, подобает под стягом стояти, а нам подобает пред тобою государем мужество свое показати, тобя, государя, господь упасет милостию своею. Тебе, государю, почему разумети, кого тебе как пожаловати или дарити. Мы же, государь, все за тебя, государя, готовы главы своя положити. Тебе подобает о себе стояти, а нам, рабом твоим, подобает своими главами послужити ласковому государю. Тебя, государя, бог соблюдет, а нас не будет, и ты, государь по нас память твориш, яко же Леонтий князь память творил Феодору Тирону в книгах псаломских. Памяти ради написати повеле руских князей. Аще ли тебя, государя, единаго изгубят, то от кого нам чаяти чести и жалованья. Аще ли спасемся, а тебя единаго не будет, чей успех будет и будем вси, аки стада овчии, не имамы пастыря. И приидут на[462] нас от всех стран дивии волцы и разгубят нас, елико хто хощет. Тебе, государю, подобает себя спасти и нас».
Князь же великий прослезися и рече: «Братия моя милая, князи и бояре и молодые люди, добра ваша речь, не могу вама отвещати ничто же, но токмо похвалю вас, вы бо есте воистинну ревнители, божии раби, но паче сами разумеете, кол красно есть з добрыми людми умрети, а прията себе смерть мученическая за святыя церкви и за веру православную и за свою обиду. Егда же мученик бысть Арефа Устинияном царем Перским веры ради, еже верова во Христа и не отвержеся христов мученик веры христовы. И повеле царь усекнути его, и выведоша на позорище его и усекнуща ему главу. Се же святый великомученик Арефа радуясь конец приял, веры ради, и прият венец от Христа бога. Тако же и вы, братие рускии сынове, постражите за веру православную и приймете венец от Христа бога».
Слышав же добрии воини избраннаго воеводы и удивишася словесем великого князя, един пред единым скорит друг за другом головы своя положити под меч. Видев же князь великий Дмитрей Иванович и повеле слушати речь свою: «Вы есте, братия моя милая, руския князи. Аз приях от бога на земли власть болши всех чести и дарове, зла ли не могу терпети или с вами пити чашю общую, вы вожделеете пити чаши смертныя, и како моту терпети и како вас могу терпети и видети побежаемых, и прочее к тому не могу зрети. Аще ли спасемся, то с вами спасен буду животом. И ныне, братия милая, вооружимся силою вышняго бога творца небу и земли на противных агарян».
И уже бо первыя полцы ведут[463] Дмитрей Всеволодич да брат ево Владимер с правую руку, а о левую руку идет Микула Василевич, а сила бяше у него коломенская. По них же грядут рустии сынове успешно обои полки, несть бо им места, где роступитися на поле. Безбожный же царь Мамай, видев собрание учреженно гораздно и начаша страшити. И ехав царь Мамай на высоко место с тремя князьми видети кровопролития человеческаго, иже бе удалые люди ото обоих стран съезжаются.
Посем выехав ис полку печенег добр велик, подобен древнему Голиаду и видети страшен. Нача безбожный печенег сещи православных християн, а противитися ему не можаше никто же от вельмож наших, яко великий наездник и богатырь. Видев же Александр Пересвет данный чернец от преподобнаго Сергия старца, бе же ученей Пересвет в полку Владимера, и стрете великого князя Дмитрия и рече: «Сей ищет противника себе, аз хощу противу ему стати со оружием, токмо аще ли не стану противу безбожнаго татарина, то все вы имете от него побеждены быти». И возложи старец вместо шелома куколь на главу овою, а на верх облачаше старец мантию, бе же его увидети умилно и грозно, образ же бяше на главе его архангельский вооружен схимою повелением игумена Сергия. И рече старец: «Отцы и братия, простите мя грешнаго и благословите. И ты, брате Ослебя, моли бога за мя». Еще рече Пересвет: «Святый преподобный Сергие, помогай своими молитвами святыми». И всед на конь свой и приим в руце посох преподобнаго старца Сергия и устремися противу безбожнаго, и все християне кликнута: «Боже, помози, господи, рабу своему». И ударишася копием вместо, и копия своя приломиша и спадошася оба с коней своих на землю, и тако скончашася оба.
И ступишася на третьем часу дни и бишася крепко. Видев же то князь великий: «Видите ли, братие, уже гости приидоша к нам ясти и пити крови человеческия, и ведут промежу себя победныя чаши, предних же напоиша и наши весели успоша сном смертным. Время бо прииде, а час приспе». И ударишася вси людие по конем своим и сступишася и кликнута вси, единогласно глаголюще: «С нами бог!» И еще и паки рекуще: «Боже християнский, помози нам!» Печенези же своя боги кликнута и ступишася крепко,
