так не расходились, именно поэтому я не верила, что Лисар мог справиться с подобной ситуацией. В конце концов, он был воспитанником храма, и это навсегда определяло узость его мышления, но…
— …Поэтому я их предал.
Это было… как взрыв. Все слова о том, что чувства ко мне расширили горизонты Лисара, могли быть хвастовством и заблуждением, только одна эта фраза меняла всё.
Мы смотрели друг другу в глаза. Наши колени почти соприкасались, но мне не хотелось увеличить дистанцию, я рассматривала лицо Лисара, стараясь отстраниться от его красоты и разобрать характер.
Я впервые посмотрела на него по-настоящему. Даже если Лисар солгал, я уже не могла изменить того, что его слова заставили меня обратить на него действительно вдумчивое внимание.
— Тот пленник, — не слишком громко произнесла я.
— Совершенно верно, — кивнул Лисар. — Через него мне удалось связаться с нашим противником.
— Какие они?
Подумав, Лисар ответил:
— Мне кажется, в целом они не слишком отличаются от нас, раз их души могут маскироваться в нашем мире. Конечно, они не были абсолютно искренни со мной, так что я мало знаю об их мире. Наша договорённость была простой: они помогают мне загнать в угол богов, чтобы те согласились тебе помочь, а я после этого должен был помочь уничтожить богов быстрее, чем наши враги справились бы своими силами. В конце они должны были оставить для нас остров без антиманы.
Улыбнувшись на мой недоверчивый взгляд, Лисар принялся описывать сражения, благодаря которым он постепенно возвышался над остальными боевыми жрецами. Из-за договорённостей с врагами Лисар лучше всех умел предсказать их поступки. Постепенно его победы снискали ему доверие богов.
Благодаря этому доверию он смог заманить их в ловушку. Правда, сначала пришлось посодействовать уничтожению всех других армий, чтобы остаться последней надеждой богов.
Я смотрела в эти ясные синие глаза и не видела в них ни намёка на раскаяние. Цокот копыт оттенял его страшные слова, которые были слишком похожи на правду. Конечно, Лисар мог всё придумать, но история в его исполнении выходила такой складной, что я склонялась к тому, чтобы поверить: именно так поступали бы мои знакомые в описанных ситуациях, именно такие стратегии и тактики выбирали бы, и именно такие плюсы и минусы были у территорий, на которых проходили сражения.
Сколько всего я в жизни натворила, даже королевство уничтожила, но одним этим поступком Лисар меня превзошёл.
— Масштабно, — я неопределённо хмыкнула.
История Лисара впечатляла, но… даже если бы Лисар не загнал в ловушку столько людей, сейчас они так же были бы мертвы. Время стирает всё: и подвиги, и подлости.
Я нахмурилась:
— Всё равно не понимаю, как боги согласились меня оживить. И почему это случилось так много лет спустя.
Взгляд Лисара потемнел:
— Потому что твоя душа была расколота. Вытянуть твои осколки, соединить их вместе — это потребовало много времени.
— Тогда тем более не могу поверить, что боги согласились столько ждать.
— Никто не ожидал, что понадобится триста лет. Даже по расчётам наших врагов на это требовалось не более двух столетий, но из-за последующего ослабления богов время ожидания увеличилось. Твоя душа была слишком хрупкой…
Его взгляд мне не понравился, как и само известие о проблемах с душой. Зато понятно, почему я не помнила последние моменты своей жизни. Может, что-нибудь ещё не забыла…
— Почему душа раскололась? — спросила я. — Разве она не должна отлетать целенькой?
— Причиной повреждения был раскол и вливающаяся в наш мир антимана. Ты погибла в момент сильнейшей нестабильности, и это повлияло даже на душу.
— Боги не стали бы так рисковать, — упрямее повторила я.
— К тому моменту я остался последним боевым жрецом.
— А ты, я смотрю, тоже мастер планомерного уничтожения противников, — вновь мой взгляд стал оценивающим.
Лисар приложил руку к груди и элегантно поклонился:
— Мне было у кого учиться.
Я с несколько горькой улыбкой покачала головой:
— Ученик превзошёл учителя. Вот только почему боги тебе в пару выбрали меня? Зачем такому талантливому тебе потребовался помощник?
— Потому что я отказался что-либо делать, если тебя не спасут.
Скептицизм я выразила громким хмыком.
— Только я знал способ перемещения души, так что они не могли обойтись без меня, и, поверь, после падения метеорита и уничтожения последних послушников, боги были в полнейшем отчаянии.
— Метеорит тоже ты уронил?
— Только направил так, чтобы мешавшие мне люди этого точно не пережили. После богам оставалось только потратить почти все силы на то, чтобы запечатать наш мир и спрятаться в ожидании момента, когда проникшая сюда атнимана будет уничтожена маной нашего мира. Вот только после столь долгого отсутствия богам для возвращения понадобятся настоящие жрецы.
— И всё же я не верю, что они стали бы отправлять на своё спасение шантажиста. Узнав способ, они просто выбрали бы себе в помощь любую другую жреческую душу.
— Они должны были выбрать воспитанника храма, чтобы довериться ему, но все, кроме меня, были мертвы, а для перемещения души мёртвых требуется больше сил. Итак, у них был немного упрямый, но живой и готовый к действию очень талантливый в боях жрец, который соглашался содействовать только в случае, если они отправят на помощь твою душу. Им всё равно нужно было подождать, когда рассеется антимана. В конце концов, я действительно себя зарекомендовал, и боги понимали, что в мире с антиманой мне не жить, так что мы с богами должны оставаться на одной стороне, поэтому мне нужна их помощь. Я единственный знал весь план целиком, отправлять кого-то менее способного было неблагоразумно, к тому же у них хватило бы силы только на одного мёртвого жреца, так не надёжнее ли было отправить двоих? То, что мы с тобой из разных лагерей, было плюсом. Хотя нам для надёжности пришлось поменяться покровителями.
— То есть у нас не только стихии обменялись, но и боги-покровители? — я тяжко-претяжко вздохнула. — Ты ведь понимаешь, что боги тебя за такое своеволие не простят?
— Как и тебя, — достаточно легко согласился Лисар. — Поэтому нам надо не только полностью остановить вторжение, но и убить богов.
Несколько мгновений был слышен лишь цокот копыт с шелестом ветра в травах, а потом я расхохоталась.
* * *
Смех Варды нарушил тишину. Сейчас он был соблазнительно низким и немного прерывистым. Бросив поводья, Варда громко захлопала, продолжая
