разрыдаться в голос прямо здесь, но вместо этого я ответила ему с улыбкой:
— Знаешь что, из всего множества мужчин, что у меня когда-либо были, ты самый худший. Даже не худший. Никакой. Я тебя даже не вспомнила. Потому что нечего было вспоминать. Секс не впечатлил. И как человек ты из тех, что в воде не утонут. Любой бомж и алкаш даст тебе фору, потому что они не станут спорить на других людей. Им до такого дна далеко.
Горский стиснул зубы. На его скулах заходили желваки.
Я решительно поднялась, едва не свалив стул, и прошла к двери. Горский не стал меня задерживать.
У дверей я обернулась.
— Мне вот что интересно, если бы на тебя клюнула девяностолетняя старушка, ты бы и на ней попыхтел ради майбаха?
Его реакции я уже не видела. Выйдя в приемную, я сразу же подошла к зеркалу и привела себя в порядок. Надела пуховик. Забрала свою сумку и ушла, чтобы больше никогда сюда не вернуться.
Глава 57
Только выскочив из здания, я позволила себе разрыдаться. Обида, горечь, разочарование захлестывали меня. Я не могла справиться со всей лавиной чувств, таких сильных, таких острых и ранящих.
Я ревела в голос, не обращая внимания на прохожих. Мне было все равно, что они обо мне подумают.
Добравшись до остановки, села на лавку и полезла в сумку за телефоном. Дрожащими пальцами расстегивала то один, то другой кармашек, пытаясь его найти. Я не помнила, куда я его второпях сунула. Потому перерыла всю сумку. Телефона в ней не оказалось. Наконец я вспомнила, что он может быть в кармане пуховика.
Отыскав смартфон, я набрала Ленку. Мне ответил сонный голос. В выходные Ленка любит поспать до обеда.
— Лен! — всхлипнула я в трубку.
— Что-то случилось? — моментально взбодрилась она.
— Приезжай! Забери меня. Мне так плохо.
— Ты где?
— На остановке, рядом с моей работой.
— Ты мне адрес скажи, — но услышав мои рыдания, она торопливо пробормотала: — Ладно, сама разберусь. Ты только никуда не уходи. Жди. Я мигом.
Не знаю, через сколько минут Ленка приехала за мной. Для меня время будто остановилось. Я и Ленку не сразу заметила. Сидела, пялясь в одну точку, ничего не видя за пеленой слез.
— Катюш, солнышко, — ее рука коснулась моего плеча. — Пойдем в машину. Там все расскажешь. А то я припарковалась в неположенном месте.
Я поднялась и как сомнамбула поплелась за ней. Как во сне, открыла дверцу Ленкиного «жука» и забралась в теплый салон.
— Поехали скорее домой, я тебя кофе отпою или чем покрепче, — Ленка пристегнулась и тут же гаркнула на сигналящую машину: — Да еду, я еду, козел!
Хлюпать носом я не перестала. Каждая новая мысль о Горском порождала новую волну слез, хотя, по идее, я уже давно должна была все выплакать.
— Посмотри платочки в бардачке. И сколько ты там просидела?
— Не знаю, — всхлипнула я и достала запечатанную упаковку бумажных платочков.
— Этот козел тебя довел? — зло прошипела подруга.
— Ага, — я громко высморкалась в платок.
— Все настолько плохо?
— Хуже, чем ты думаешь. Лен, он отец Дани.
— Охренеть!
Ленка чуть не въехала в перестраивавшуюся машину и нажала ладонью на центр руля. «Жук» протяжно выматерился.
— Осторожно, это не повод нас угробить, — у меня даже слезы высохли.
— Ты мне говорила, что отец Дани какой-то безымянный бомж. Как так получилось, что им теперь стал Горский?
— Может, я тебе потом расскажу, когда мы домой приедем. Ты слишком нервно реагируешь на мои слова.
— Нет-нет, я теперь не вытерплю. Рассказывай. У меня просто картинка не складывается. Если бы ты мутила с кем-то, я бы об этом знала бы. Знала бы, да? — с нажимом спросила она и удовлетворилась моим слабым кивком. — Тем более ты бы не стала разыгрывать амнезию. За четыре года невозможно измениться до неузнаваемости.
— Однако он сумел. Он и был тем бомжом.
— Охренеть! Бомж-миллиардер! А я тебе говорила, помнишь, про такой вариант.
— Ты тогда стебалась. И варианты у тебя были один хуже другого, — фыркнула я.
— Тем не менее, я оказалась права. Так скажи мне теперь, зачем он в бомжа переодевался-то? Решил сразу показать, что любит ролевые игры? Хотел найти девушку, не помешанную на деньгах? Ушел в народ, чтобы посмотреть, как живут массы? Его ударили конкуренты по голове, и он потерял память?
— Блин, Лен, вот сейчас совсем не до смеха, — сказала я, с трудом сдерживая улыбку.
— Прости, не буду.
— Поспорил он на то, что найдет дуру, которая переспит с бомжом. И такой дурой оказалась я, — по щекам снова полились слезы.
— Охренеть!
— Ты что других слов не знаешь? — всхлипнула я.
— Знаю. Но они все очень нецензурные. А как он про Даньку понял?
— Помнишь тот день, когда я тебя Даньку из сада забрать просила?
Ленка кивнула.
— Я его на работу привезла. А Горский его увидел и ему померещилось сходство с ним. Он отправил Данькины ногти на тест ДНК.
— Козлина! Э-э-э… Я даже не знаю, как реагировать. С одной стороны, очень хорошо, что у Даньки отец не бомж, а миллиардер. А с другой — это же Горский! Как хорошо, что Данечка мозгами и красотой пошел в мать! И чего теперь этот папаша хочет?
— Замуж меня позвал.
— Так это же круто! Поздравляю! Как станешь богачкой, прошу не забывать свою нищебродку подругу.
— Лен, какое замужество? Ты представляешь, что это за человек? У него ни стыда, ни совести. Он спорил на то, чтобы развести кого-то на секс! Это же ненормально.
— Ну, во-первых, у богачей свои причуды. Во-вторых, у мужиков свои причуды. В-третьих, от больных на голову можно ожидать чего угодно. В-четвертых, это было давно, он осознал свою ошибку, раскаялся и встал на путь исправления. Наверное.
— Не оправдывай его, пожалуйста.
— Да я не оправдываю. Просто смирись с тем, что раз он и правда отец Дани, то тебе, хочешь ты того или нет, придется с ним общаться.
Мы въехали в заснеженный двор, где уныло серели пятиэтажки, в одной из которых жила Ленка.
Припарковав машину, Ленка поторопила меня.
— Дубак такой на улице. Пойдем скорее греться.
Ленка жила в однушке, переделанной под евро-двушку. Разувшись и сняв пуховик, я прошла в гостиную. По пути заметила, что Ленка так неслась ко мне, что даже не стала заправлять кровать. Да что там кровать! Она бросилась ко мне на помощь, даже не накрасившись. Хотя она даже чтобы сходить на мусорку, красится как
