бы жить с ней долго. Не было там чувств, лишь раздражение двух существ, вынужденных жить вместе. Это он сейчас понял, юность бывает опрометчива. Но Арон все равно отдал бы все, что имеет, чтобы и первая супруга и сын были живы. Их гибель как незаживающая рана всегда будет напоминать о них.
Но сейчас это уже не так больно, ведь в его жизни появилась она, его Колючка, его чудо с медовыми глазами, которое иногда смотрят так, что в груди пожар разгорается. Хочется свернуть горы ради нее, облететь все пустыни, уничтожить всех, кто посмел ее обидеть.
Арон сам не понимал, в какой момент она стала для него так дорога. Может быть, когда впервые она посмотрела на него надменным взглядом, и он захотел, чтобы ее глаза смотрели по — другому, нежно, жарко. Может быть, когда она захлопнула перед его носом полог своего шатра и Арона наполняла злость и желание склонить ее упрямую голову. А может, тогда, когда в ночи он познал ее тело, упиваясь необузданной страстью.
Она его Колючка, и его непокорная жена, ради которой он меняет свои вкусы, пересматривает свои принципы и желает двигаться вперед. Одна проблема, она так и не сказала, что любит его. Да, он видит, что дорог ей, видит, как она смотрит на него, жарко, страстно, понимает, что небезразличен ей, но слов нет. Иногда он думает, что слова не важны, но хочет, хочет их услышать.
Арон понимает, что Илиана прошла через боль, страх, унижение, и не сразу сможет открыться ему, и настраивал себя ждать и любить. Просто любить ее.
Караван идет по пустыне уже две недели. Бездорожье утомляет, а отсутствие долин, чтобы пополнить запасы воды, напрягает. Они даже не обмываются, лишь вытираются влажными полотенцами. Воду надо беречь. Проблема, что Илиана не знает, сколько еще идти к долине. Людям и драконам они объяснили все тем, что скрываются от погони, все молча идут за своими вожаками, но скоро начнутся вопросы.
— Ты куда? — Спросила сонная Илиана мягкая и нежная, она мило щурила глаза. Ночью они дежурили и сейчас отсыпались в летящей кибитке.
— Пойду облечу округу, — Арон споро одевался.
— Я с тобой, — тут же оживилась девушка и Арон улыбнулся, любуясь круглой задницей, которой она светила, пока запрыгивала в штаны.
С некоторых пор Илиана стала летать, нет, не сама, а на Ароне, отчего дракон был счастлив.
— Поспала бы, — Арону стало смешно, смотреть как Колючка торопится. Наспех пригладила лохматые волосы, собрав быстро косу, брызнула водой в лицо, и посмотрела на веселящегося дракона:
— Я готова, — увидев улыбку на его лице, сама раз улыбалась, — ты сделал меня сумасшедшей наездницей.
— Я готов на все, лишь бы ты улыбалась, — Арон уже забыл, что хотел в полет и прижимал к себе желанное тело.
— Арон, — возмутилась Илиана. — Ты сказал в полет!
Рассмеялся и отпустил вырывающуюся чарогу.
Арон открыл дверь и посмотрел на бескрайнюю пустыню, спрыгнул на ходу, утонул в песке, который смягчил его приземление.
— Ехху! — С криком выпрыгнула из кибитки Илиана, оборачиваясь в боевую форму, на песок тяжело приземлилась уже белоснежная изменённая фигура и низким голосом сказала, — Давай дракона!
С пролетающих мимо кибиток на них глазели люди и драконы, выглядывали из дверей любопытные мордашки детей. У всех летающие дракон и чарога вызывали интерес и даже зависть.
Арон не стал долго тянуть и побежал вперед прямо на ходу, превращаясь в огромного черного дракона. Ящер изогнул длинную шею, заглядывая на чарогу, пахнул дымом и рыкнул.
— Да, сейчас, — Илиана понимала Арона с полу рыка, с мигания глаз. Между собой драконы общаются в ипостаси мыслеречью, но с чарогой у них пока такое не получалось.
Илиана побежала следом за драконом, подпрыгнула, вскочила сначала на хвост дракона, потом легко пробежалась по спине до самой головы, балансируя в воздухе руками. Арон предусмотрительно убрал шипы, чтобы не поранить свою айю. Взмахнув крыльями, он стал набирать высоту, стараясь двигаться аккуратно, чтобы не скинуть чарогу. Но его волнения были беспочвенны, Илиана была ловка, сильна и очень довольна.
— Выше! — Она смеялась, подставляя лицо ветру. Дракон поднимался все выше, туда, где воздух опалил бы легкие простым смертным, но только не дракону и чароге. Илиана сидела в удобной выемке на основании шеи ящера и держалась за его защитные наросты, которые острыми шипами обрамляли голову. Ей нравилось летать с Ароном. Именно сейчас, ей казалось, что они одно целое. Брачные метки становились чувствительнее и чарога знала, что скоро они смогут разговаривать с Ароном по мыслеречи так же, как общаются между собой все драконы.
Под ними расстилалась золотистая бескрайняя красота, по которой одинокой лентой плыл караван. Черными точками в голубом небе летали драконы охранники. Пространство вокруг дрожало от жара, искривлялось незримыми миражами. На душе не проходила тревога, т в такие моменты Арону нравилось просто летать вокруг каравана, слушая радостные крики Колючки.
— Арон хочу волны! — Кричит любимая и дракон, рыкнув в знак согласия, ныряет к земле, вызывая у Илианы радостный вой. У самой земли дракон изгибается и уходит в небо в крутом пике. Мгновение Илиана почти висит на одних руках, потом дракон замирает и опять медленно скользит в небе, изредка взмахивая крыльями.
— Давай вернёмся, посмотрим, нет ли погони, — Илиана все не угомониться и не хочет спускаться. Ей нравится простор, нравится, что она не ограничена в передвижениях и Арону было радостно думать, что это счастье дарит ей он.
Они пролетели несколько километров назад, ничего не заметили, чуть покружили на месте, высматривая недругов, а потом повернули к каравану.
— Надеюсь, они не поймут, куда мы улетели. — Думал про себя Арон.
Илиана
Под утро шестнадцатого дня нас разбудил Мэйр:
— Просыпайтесь нас нашли, — слова, которые быстро сгоняют сон и дают немалый заряд бодрости.
— Ана, — Арон даже не одевается сразу идет к выходу из кибитки, на ходу инструктируя насчет битвы, — если их мало, ускоряйтесь и уходите, мы их остановим, если их больше нас, командуй кибиткам встать в круг делайте защиту.
— Хорошо, — я быстро одевалась.
— И Ана, — Арон остановился возле двери, — прими форму, не лезь в битву… если мы не выдюжим постарайся уйти.
— Не смей мне такое говорить, — мне не понравились его слова, — Я пойду за тобой следом, как только почувствую, что тебе угрожает смерть.
— Ана, — дракон смотрел укоряюще. Я кинулась в его объятия, жесткий поцелуй на грани боли, биение сердец в унисон. — Какая же ты непокорная, — прошептали его губы.
А потом он ушел, выпрыгнул
