только меняется любое их этих условий, тотчас же соответственно изменяется и наш взгляд на вещи. Возможно, мы получаем новую информацию о привлекшем наше внимание объекте, тогда в свете этих дополнительных сведений наша точка зрения перемещается, а чувственное восприятие самого объекта изменяется.
Если по какой-либо причине внутреннего или внешнего характера наш центр осознания удаляется от определенной вещи, эта вещь перестает быть значимой в нашей жизни.
И наоборот, если восприятие фокусируется на каком-нибудь факторе, раньше не представлявшем никакого интереса, мы внезапно обнаруживаем жизненную важность этого нового объекта нашего внимания и он становится существенным элементом системы наших убеждений.
При этом можно открыть нечто ранее скрытое или неизвестное, а можно постичь что-то прежде неосознанное внутри себя. В последнем случае открытие становится результатом опасного путешествия во всеоружии внимания. В своей повседневной жизни мы постоянно ведем разведку глубин физического или ментального измерения в поисках разрешения текущих сомнений.
Центр осознания
Как определить центр осознания в человеке? Надо понимать, что человеческое существо обладает множеством восприятий и способностей, каждая из которых фиксирует определенный фрагмент чувственного восприятия. Несмотря на то что умственные способности все время в большей или меньшей степени пребывают в «боевой готовности», ясное представление о вещах, которые они регистрируют, сложиться не может, пока несколько разных информаций не сфокусируются в одной точке и не предоставят совокупные данные. Сэр Артур Конан Дойл заставил своего героя Шерлока Холмса напомнить д-ру Ватсону, что тот, почти ежедневно поднимаясь по лестнице в квартиру на Бейкер-стрит в течение многих лет, никогда не обращал достаточного внимания на этот процесс и не заметил, сколько же там ступенек.
Если сосредоточить несколько умственных направлений на определенном объекте, то разум начинает ясно осознавать реальность и содержание этого объекта. Пересекаясь, эти ментальные лучи создают мощный фокус. Саттва, перемещаемая волевым усилием внимания, занимает свое место в этом напряженном поле и действует до тех пор, пока на нем сконцентрировано внимание. Внимание — это воля к восприятию, и сознание всегда перемещается вместе с волей.
Вот мы и приближаемся к пониманию природы саттвы, одной из самых непостижимых тайн буддийской философии. Центр сознания находится среди сходящихся лучей разных углов зрения, и там, где в данный момент находится точка внимания, присутствует и «я».
Хотя саттва и пребывает в постоянном движении, можно сказать, что точка осознания помещается в том отделе личности, где она существует большую часть времени. Это постулирование местопребывания саттвы дает ключ к пониманию доминирующего характера. Если фокус внимания помещается в физической сущности, то индивидуум является материалистом; если же фокус заключен в низшей эмоциональной сущности, то это человек, живущий чувствами; в случае нахождения фокуса в высшей эмоциональной сущности, он — эстет; если фокус помещается в низшей ментальной сущности, он — интеллектуал, если в высшей — философ; а если фокус приходится на духовную сущность, он мистик или оккультист.
Украшательство
Когда центр осознания фокусируется на физической сущности, мы начинаем остро воспринимать само тело, его внешний вид, здоровье и благополучие, а также условия, которые на него влияют. Мы живем, чувствуем и думаем на языке тела, и действие мотивируется физическими соображениями.
К последствиям фокусирования внимания на физическом теле относится примитивное стремление к украшательству. Древние китайцы, индусы и греки, как мужчины, так и женщины, широко пользовались косметическими средствами и духами. Принадлежавшие к египетским династиям дамы лакировали ногти на пальцах рук и ног и, путешествуя, возили с собой пудру, румяна и губную помаду. У некоторых племен Центральной Африки протухшее масло до сих пор считается особенно благоуханным средством для волос. А мужчины из Раджпута, желающие следовать крику моды, красят бороды хной.
Человек, вечно стремящийся быть физически привлекательным для своих сородичей, придумал множество способов усиления своего природного обаяния. Первобытные украшения начинались с костей, перьев, цветов и шкур. Позднее грубые украшения стали вырезать из разноцветных камней, лепить из глины, ковать или отливать из металлов. Одежда вначале предназначалась для защиты или украшения, а не для того, чтобы скрываться под ней. Иногда ею пользовались для прикрытия физических недостатков, но делалось это из эстетических, а не нравственных соображений. Только в последние две тысячи лет платье определенно стали ассоциировать с нравственностью, причем результат получился курьезный: безнравственность распространилась среди одетых наций. Это обусловлено тем, что постоянная сосредоточенность на стараниях скрыть тело сфокусировала сознание на вопросах нравственности.
Хотя продуманность и хороший вкус в вопросах личного внешнего вида и свидетельствуют об утонченности, чрезмерная сосредоточенность на этой сфере может вылиться в непомерно раздутое тщеславие. Если индивидуум думает только о внешности, он может попытаться заменить внутреннее совершенство внешним украшательством. Когда богач и щеголь Алкивиад[67] предстал перед Платоном в чрезвычайно экстравагантном наряде, философ спокойно заметил: «Какая жалость, что у тупого кинжала такие прекрасные ножны».
Отношение к проблеме здоровья
Боль или иное телесное недомогание может переместить центр внимания к физической сущности. Некоторые болезни, особенно те, что отражаются на сердце, притягивают сознание к своим симптомам почти с гипнотической силой. Когда врач щупает пульс у здорового человека, то даже такое простое действие часто вызывает — благодаря направленности внимания — увеличение частоты сердечных сокращений. Среди страдающих сердечными расстройствами наблюдается отчетливая тенденция превращаться в «счетчиков пульса». Перепуганный пациент готов часами проверять свой пульс и будет переживать рецидив каждый раз, когда заметит малейшее отклонение от нормы.
Другая группа пациентов с фиксацией внимания на симптомах недомогания быстро скатывается в ипохондрию.
Есть еще одна разновидность людей, придерживающихся нелепого убеждения, что нет боли — нет опасности. Эти накачивают себя болеутоляющими средствами.
Хорошо известно, что больные, страдающие неизлечимыми недугами, обычно более разумно относятся к своему состоянию, чем те, чье здоровье не создает никаких серьезных проблем. Дело в том, что безнадежность избавляет разум от неопределенности. Фиксация внимания на физическом состоянии теряет силу, потому что излечение невозможно; разум решает использовать оставшееся время наилучшим образом.
Недостатки и особенности внешности обостряют восприятие человеком своего тела, приводя к комплексу неполноценности и чрезмерной застенчивости. Если подобные недостатки удается исправить с помощью косметической хирургии, вслед за этим почти всегда наступает общее улучшение психологической картины жизни. Если физическое состояние не поддается улучшению, то человеку можно объяснить, что и в этом случае возможна полезная и успешная жизнь, если перестать жалеть самого себя и побороть дурные мысли. Эзоп, бессмертный баснописец, был рабом и горбуном; у Сократа были кривые ноги и куриная грудь, а великий поэт Мильтон был слеп. Одной из самых блестящих личностей, знакомством с которой я горжусь, была слепая и немая Хелен Келлер.
