Вместо индейцев, с их раскрашенными перьями и примитивными украшениями, появились белые, столяры, плотники и другие ремесленники, вместе со своими помощниками-неграми.
На земле возвышались груды леса, камня и других строительных материалов, воздух звенел от веселых голосов рабочих.
И вскоре на том месте, где недавно стояли вигвамы индейцев, появился роскошный каркасный дом — большое сооружение, искусно построенное и великолепно отделанное.
Этот дом принадлежал Элайасу Роди!
Он получил согласие поселенцев на свой пиратский замысел. Только немногие выступили против. Но Элайас, воспользовавшись поддержкой большинства, наконец-то исполнил свое желание и захватил землю.
Глава XVII
САМОУВЕРЕННОСТЬ
Постоянный поселок племени Олуски выглядел гораздо внушительней временного лагеря из вигвамов у залива Тампа.
Восточной резиденцией семинолов служил город, построенный задолго до того, как испанцы высадились во Флориде, и здесь жило много поколений индейцев.
Вождь, вернувшись после долгого отсутствия, с удовольствием вступил под родительскую крышу.
Он был вдвойне доволен, потому что привел с собой своего племянника Вакору, который, думая о красивой двоюродной сестре, с готовностью принял приглашение.
Вот они сидят с зажженными трубками в доме, Сансута им прислуживает.
Вакора, глядя на проворную, стройную девушку, занятую домашними делами, нашел ее еще более прекрасной, и то, что она чувствовала его внимание, увеличивало ее прелесть.
— Я доволен, племянник, — говорил Олуски, — доволен, что ты снова среди нас. Я чувствую, что уже не молод: поддержка твоей твердой руки мне в старости очень нужна.
— Я всегда к твоим услугам, дядя.
— Я это знаю. Если бы Олуски думал по-другому, он не был бы доволен. Твой двоюродный брат, Сансута, останется у нас. Ты должна его поблагодарить за это.
— Я ему благодарна.
— А Вакора благодарен за приветственную улыбку на устах Сансуты.
Девушка покраснела, услышав этот тонкий комплимент, и вышла, оставив двух вождей наедине.
— Ты сказал мне, Вакора, что дела в твоем племени идут хорошо и что в вашем доме советов мир и согласие.
— Да, дядя, как и во времена моего отца.
— Это хорошо, без согласия нет настоящей силы. У нас тоже так.
— Но Олуски ничего не говорил мне о бледнолицых с залива Тампа.
— Они по-прежнему наши верные друзья. Несмотря на все твои опасения, Вакора, Роди и колонисты верны своим обещаниям.
— Я рад слышать эти слова Олуски, — был ответ племянника.
— Я тебе не рассказывал, что белый вождь предложил мне продать холм.
— Продать холм? Какой холм?
— Тот, на котором мы ежегодно живем летом. Мы называем его холмом Тампа — из-за залива.
— Правда? Ему нужен и этот холм? — возмущенным тоном спросил молодой вождь.
— Да. Я созвал наш совет и передал его слова.
— И каков был ответ воинов?
— Таков же, как и мой. Отказ.
Вакора облегченно вздохнул.
— Когда я передал этот ответ белому вождю, он не рассердился, но встретил его, как друг.
— Действительно?
— Да. Он настоял на том, чтобы я принял его дары, и сказал, что дружба Олуски стоит больше земли.
— Но ты отказался от подарков? — оживленно спросил молодой индеец.
— Не мог: мой старый друг не принял отказа. Боясь оскорбить его, я согласился.
— Нужно было отказаться, дядя.
— Вакора так говорит, потому что подозрителен. Олуски не сомневается в том, что эти люди — друзья.
— Да, дядя, я подозрителен и всегда буду подозрителен по отношению к белому человеку. Белый человек ничего не дает, если не ожидает десятикратной прибыли. Он дает краснокожему стекляшки, а взамен требует золото.
— Во многих случаях это так, но не в этом. Белый вождь сделал мне ценный подарок, а в обмен просил только дружбу.
— Так он сказал. Но что он имел на самом деле в виду?
— Я вижу, что не убедил тебя. Я тебя не виню; но хотел бы, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем осуждать. Целый народ не может отвечать за дела отдельных плохих людей.
— Я подумаю об этом. Если ошибаюсь, признаю это и поверю во все хорошее, что ты говоришь об этих людях.
— Ты говоришь, как настоящий мужчина, Вакора, и Олуски рад это слышать.
Беседу прервало появление индейца, одного из воинов племени.
— Что нужно Марокоте? — спросил Олуски.
— Поговорить с Вакорой, вождь.
Вакора пожелал выслушать его в присутствии дяди.
— Марокота должен говорить с Вакорой наедине, если Олуски это разрешит.
Олуски сделал знак племяннику, который, встав, направился вслед за воином к выходу.
— Вакора должен отойти со мной подальше, — сказал индеец.
— Иди, я следую за тобой.
Марокота пошел вперед и остановился только на некотором удалении от здания.
— Вакора верит Марокоте?
Молодой вождь вздрогнул, услышав этот вопрос, который его проводник задал напряженным тоном.
— Да, я тебе верю.
— И он будет служить Олуски, нашему вождю?
— Всей своей жизнью!
— Сансута дорога Олуски!
Вакора снова вздрогнул. Слова Марокоты звучали загадочно. Его проводник продолжал:
— Сансута прекрасна!
