выйду.
— Да брось, — улыбнулся Мир. — Что они — маленькие, что ли? Сами ещё в школе с мамой…
— В школе? — вскинула я брови.
— Да. Потом расскажу. Одевайся.
Мир ушёл, а я осталась в комнате нервно закусывать губы. Достала джинсы и так и застыла с ними в руках. Господи, как же стыдно! Мы занимались сексом едва ли не на глазах родителей Мира! Они слышали мои недвусмысленные стоны! И что они теперь обо мне подумают? Что я очередная девка, которую он притащил в квартиру и тупо трахает?
— Привет, мам, пап, — говорил Мир.
Судя по звукам, папе он пожал руку, а маму поцеловал.
— У нас тут немного бардак… Извините.
— У нас, значит? — спросил шутливо отец. — А почему мы ничего не знаем про эту "у нас"?
— Пап, ну теперь знаете, — ответил Мир. — Почему вы не позвонили?
— Ну, если бы знали про твою "у нас", то позвонили бы, конечно…
— Кирилл, неудобно так вышло… Может, мы позже заедем? Нужно было позвонить.
— Да, — согласился отец. — Мы поедем тортик к чаю купим. А вы тут пока… чай поставьте.
Дверь захлопнулась, и в комнату вернулся Мир. Из кармана его трико, надетого на голое тело, торчал мой лифчик. Волосы торчали во все стороны, а эрекция спадать не собиралась, и и в районе ширинки трико недвусмысленно топорщилось. Выглядел он… специфично. Я не сдержала смеха.
— Попали, да, в ситуацию? — сказала я.
— Угу, — кивнул он. — Иди сюда.
Он сгрёб меня в объятия, повалил на диван с джинсами в руках, которые я так и не надела до конца. Стянул мои трусики, приспустил трико и навалился сверху.
— Мир, блин! — пыталась я отбрыкиваться. — Они же вернутся скоро!
— Ничего, — заявил он, ища вход в меня головкой члена и мягко вводя его в моё еще не остывшее тело. Задрал футболку, чтобы обнажить мои соски и припасть к ним губами, заставляя меня испытать новый, резкий, подпитанный экстремальной ситуацией, прилив желания. — Мы успеем.
Мне только и оставалось снова поддаться его ласке и уверенным движениям внутри меня, отвечая и телом, и душой.
Ланской, ты в кого меня превратил?
22
К возвращению родителей Мира мы успели привести себя и квартиру в относительный порядок. Вещи с пола убрали, сходили в душ, переоделись и даже поставили чайник. Мир вытащил меня в кухню, сказав, что отсидеться в спальне никак не выйдет, потому что его родители пожелали познакомиться с той, с кем их сын проводит ночи…
На этот раз они учли прошлый опыт и позвонили в звонок. Я дёрнулась, осознав, что сейчас познакомлюсь с мамой и папой Мирослава. Очень волнительное событие, да ещё и в таком формате…
— Не бойся, — ободряюще сжал мои плечи он. — Они строгие, но хорошие. Особенно мама. Всё будет нормально. Наливай чай.
Он пошёл открывать, а я принялась расставлять на небольшом обеденном столе чашки на блюдцах, оставив место в центре для торта и чайника.
— А вот и мы, — послышались голоса в коридоре. — Торт принесли, как обещали. Держи. Ехали мимо, решили заскочить, проведать сына. Мать всё зудела… Давай заедем, давай.
Они переговаривались, словно ничего до этого не случилось. Никто не стал с порога ругать Мирослава, его папа и мама вели себя так, словно пришли в первый раз и их тут ждали.
— Идёмте пить чай, — сказал Мир. — И торт ваш дербанить.
— Уже ваш торт, — отметил его отец, заходя в кухню первым.
Мир с мамой задержались в коридоре, о чём-то шушукаясь, и с отцом моего парня мы оказались наедине. Я застыла с чайничком в руках, глядя на высокого мужчину, что вошёл и остановился напротив меня. Потрясающей красоты мужчина — даже в своём уже не столь молодом возрасте. Физическая форма — на зависть многим молодым, а на лице совсем мало морщин. Серые глаза, такие же, как у его сына, разглядывали меня, пытаясь, видимо, оценить мое положение в доме Ланского-младшего. Только в них было куда больше жёсткости и льда, чем в глазах Мирослава. Похоже, его отец — железный человек просто, с таким-то взглядом.
— Добрый день, — сказал он.
— Здравствуйте, — ответила я и указала рукой на стол. — Присаживайтесь, я налью вам чай.
— Спасибо, — ответил он, присел на один из стульев и продолжил наблюдать за мной.
— Меня Кирилл Павлович зовут, — представился он, принимая чашку из моих рук. — Я отец этого лоботряса.
— А я Диана, — ответила я и мягко улыбнулась. — Ну что вы так о Мирославе? Он очень перспективный студент, на хорошем счету в театре и просто хороший человек.
— Удивительно, — покачал головой Кирилл. — Впервые слышу подобную оценку.
— Про институт? Отчего же? Он старается и работает. Педагоги его в пример многим приводят за его целеустремлённость. А работоспособности можно только завидовать.
— Нет, про хорошего человека, — снова оглядел он меня внимательно с ног до головы. — Обычно о нём другого мнения… люди.
Девушки, он хотел сказать. И я прекрасно поняла это, просто заменил на "люди", чтобы не обижать меня.
— Я считаю так, — пожала я плечами.
— Я рад этому, — улыбнулся он. А улыбка у него очень красивая и обезоруживающая. У его сына такая же… — Искренне рад. Сыну давно пора браться за ум и остепениться. И если он нашел своё счастье рядом с вами, Диана… Так тому и быть.
Удивительно. Такой строгий отец у Мира, не хотел позволять ему выбрать профессию самому, а насчет выбора пары сыну совсем не собирается перечить. А у меня всё наоборот — родители так поддержали меня, гордились, что я поступила с первого раза в театральный ВУЗ, но иметь парня до свадьбы для меня — табу. Мы совсем по-разному воспитаны с Ланским.
— Лиза, ну вы что там застряли? — сказал громче Кирилл, чтобы сын и жена услышали его в коридоре. — Мы тут с Дианой по второй чашке уже пьём и скоро лопнем.
— Идём-идём, — отозвались они и поспешили присоединиться к нам.
— Ой, здравствуйте, — заулыбалась мама Мира, едва пересекла порог кухни и увидела меня.
— Здравствуйте, — невольно заулыбалась в ответ и я.
У этой женщины была настолько добрая и сияющая улыбка, что не заразиться ей было просто невозможно. От её улыбки словно стало светлее в темноватой от пасмурной погоды кухне.
— Это моя мама, Елизавета Сергеевна, — обнял за плечи её Мир.
Господи, ну и здоровые они оба, особенно на фоне его мамы. Как два медведя. Собственно, я ненамного выше Елизаветы Сергеевны. Так у них, видать, по генам передалась от мужчины к мужчине любовь к
