раз помогал нам раньше, когда мы нуждались в поддержке в конфликтах со шпаной.
— В такое время? — спросил я с сомнением. — А удобно?
— Неудобно спать на потолке, — отрезал Серега. — И во дворе собственного дома валяться с пулей в башке тоже неудобно. Все, едем.
Наше нервное возбуждение потихоньку сходило на нет.
— Как-то странно все… — сказал я. — Очень странно. Мне показалось, что Рогов не пойдет на такое… по крайней мере, сразу. Это же автоматически все стрелки на нем сойдутся.
— Да ему похрен, — сказал Серега убежденно. — Беспредельщик же. Думает так, что если тебя грохнут, то все остальные перепугаются и попрячутся.
Я покачал головой. Меня терзали сомнения. Что-то было не так…
— А интересно, — сказал Серега, — завалили менты этих… на мотоцикле? Или нет?.. Походу, те первые в ментов шмальнули.
— Завтра узнаем, — устало ответил я.
Мы с Серегой вполне благополучно переночевали у Игоря, а с утра началось… Серега, как и договаривались накануне, отправился на ликеро-водочный, а я поехал в нашу контору…
Там меня встретила озадаченная Люся, которая сообщила, что звонил некий Николай Николаевич, который настоятельно просил срочно перезвонить ему, как только появлюсь.
Здорово, подумал я с грустной усмешкой. Похоже, что родная милиция уже в курсе событий.
— Живой⁈ — поинтересовался у меня Николай Николаевич.
— А что, были возможны варианты? — сострил я.
— Ты мне дурочку не валяй! — строго сказал милицейский начальник. — Во втором микрорайоне перестрелка. Мне списки жильцов принесли, смотрю — знакомая фамилия и инициалы я где-то видел…
— Там все живы, хотя бы? — спросил я.
— Ты давай, приезжай к нам, — сказал Николай Николаевич тоном, не терпящим возражений. — Все узнаешь, что нужно.
— Некогда, Николай Николаевич! — взмолился я. — Дел по горло, вы же сами понимаете!
— В течение получаса, — командирским голосом объявил Николай Николаевич. — В противном случае, пришлю наряд. Доставят принудительно. Все понял⁈
— Так точно, — выдохнул я обреченно.
— Жду!
В трубке зазвучали короткие гудки.
Уже в коридоре я наткнулся на Матвея. Возбужденного и раскрасневшегося.
— Серега звонил, я в курсе, — сказал он взволнованно. — Не, ну че творят, суки, а⁈ Беспредельщики, хуже «синих»!
— Матвей, — сказал я, — у меня срочное дело, ехать нужно. Если хочешь — со мной поехали, по пути поговорим.
— Куда? — поинтересовался Матвей.
— В ментовку, — улыбнулся я.
— Поехали!
По дороге Матвей говорил о готовности к самым решительным действиям.
— Леха! — сказал он мрачно. — Ты же сам видишь, что творится! Ведь реально же могли застрелить! Ты сам-то понимаешь, что происходит⁈
— Начало эпохи первичного накопления, — сказал я назидательно.
— Нахрен! — отрезал Матвей. — Я тебе прямо скажу — давай замочим этого козла!
— Рогова?
— Его! — Матвей решительно тряхнул головой. — Или ты думаешь, что он на этом успокоится? Типа, не получилось и ладно? Хрен! Нужно его мочить, Леха, по любому! Ты не думай, — Матвей понизил голос, — мы сами все сделаем… Есть у нас парни… Афган прошли, все умеют, все могут. Им вообще пофиг, хоть Рогова, хоть кого.
Я сказал устало, но твердо:
— Нет, Матвей. Никого мы мочить не будем.
Матвей взвился.
— Они нас чуть лбами не столкнули! Тебя чуть не замочили! И это за один день! Тебе что, реально жить надоело? Да не будет этого беспредельщика, зайдете на завод и нас подтянете — ништяк, на заводе такие бабки, что на всех хватит! Нет, Лех, давай без этой херни из боевиков. Там, ты знаешь, любят сначала отпустить главного плохиша, а потом полфильма за ним гоняться! Давай завязывай с таким, я тебе серьезно говорю.
— Нет, — сказал я твердо. — И вообще, из-за денег убивать людей… Как-то это неправильно, Матвей. Как сам считаешь? Ну чего мы, в самом деле, денег не заработаем без крови? Мы мясники, что ли? Дружище, да бабок вокруг — только нагнись и собирай! Не нужно никого резать и стрелять.
— Ну ты даешь, Леха, в натуре! — изумился Матвей. — Да тебя только за последнее время и «чехи» могли замочить, и этот Громов! Ты вообще понимаешь, что в рубашке родился? И ты сейчас идейные речи произносишь⁈ Да телек включи — армяне азеров режут, азеры — армян! В Молдавии че-то делят, в Грузии, в Киргизии, везде! Режут ни за что, за то, что ты на другом языке говоришь или другой нации. А мне нации похрен, я интернационалист. Я за свое стою и стоять буду — за свою семью, своих друзей. За свои бабки, да! И за это я все что угодно могу! Никому спуску не дам!
— Ладно… — сказал я. — Мы приехали уже, интернационалист… Сейчас менты мне все тайны бытия и раскроют… Пойдешь или подождешь меня?
— Подожду, ясное дело, — сказал Матвей. — Давай, ни пуха!
— К черту, — махнул рукой я.
Я вышел из машины и неспеша направился в милицейское управление.
Глава 23
На этот раз Николай Николаевич принимал меня в своем кабинете. И был он зол, просто кипел от негодования. Полковничьи звезды грозно сияли на погонах. Бюст Феликса Эдмундовича смотрел на меня с подозрением и неодобрением. И даже сам Михаил Сергеевич с портрета как-то нехорошо щурился в мою сторону.
— Прибыл? — неласково приветствовал меня Николай Николаевич. — Тогда располагайся и рассказывай.
— А чего рассказывать? — пожал плечами я. — О происшедшем мне известно меньше вашего. Шел домой. Заметил подозрительных лиц. Позвонил в милицию. Все!
— И ствол у них заметил? — прищурился Николай Николаевич.
— Признаюсь, ствол не заметил, — ответил я. — Но ведь он у них оказался, правда же? Я лично выстрелы слышал.
Николай Николаевич недобро усмехнулся.
— Выстрелы он слышал… Когда «02» звонил, почему не представился?
— А вдруг ложный вызов? Я же не знал наверняка, что это за мной.
— Не знал…- повторил Николай Николаевич. — Такая, понимаешь, петрушка…
— Вы хоть скажите, там никто не погиб? — беспокойно спросил я.
— Не боись! — успокоил меня Николай Николаевич. — Убивать тебя не собирались, собирались пугнуть. Из обреза, холостыми.
— Это радует, — сказал я.
