медленно, я же могла позволить себе чуть более быстрый шаг.
Я не знала, что я скажу или сделаю, когда окажусь в беседке. И я отнюдь не была подругой мадемуазель Лурье – возможно, она сама посчитает мое вмешательство недопустимым. Но я решила действовать по ситуации. В конце концов, я тоже могла прийти туда просто на свидание. Если мадемуазель Лурье не будет нуждаться в моей помощи, то я извинюсь и удалюсь.
Вряд ли уличать Эдит в дурном поведении был намерен сам Алан (я до сих пор не могла поверить, что он мог придумать столь ужасный план) – нет, им нужны были свидетели из числа здешних сановников и придворных дам. А тех еще нужно было каким-то образом привести в эту часть парка, не вызвав подозрений. Всё это требовало времени.
Уже сворачивая к Лебяжьему пруду, я заметила, как от дворца в эту же сторону направляются несколько дам и кавалеров. Уверена, именно им была отведена роль тех, кто уличит мадемуазель Лурье в прелюбодеянии.
Издалека беседка казалась тихой и пустой, но приблизившись к ней, я услышала голоса. Женский поначалу был слишком тих, чтобы я могла разобрать слова, а вот мужчина говорил громче.
– Вы можете доверять мне, мадемуазель! Я очарован вами с первой нашей встречи! Я не могу представить, что уеду из Луизаны и никогда более не увижу вас.
Находившаяся в беседке девушка вскрикнула, и я ускорила шаг.
– Прошу вас, сударь, я не имею права вас даже слушать. Я уже сказала вам, что мои чувства принадлежат другому, и я не могу ответить на ваши. Я признательна вам за ту честь, что вы оказали мне своим предложением, но…
Мужчина не дал ей договорить:
– Кто он, мой соперник? Поверьте, ни с кем вы не будете столь счастливы, как со мной.
Процессия дам и кавалеров вот-вот уже должна была вывернуть из-за поворота, и медлить дальше было нельзя. Я кашлянула, обозначая свое присутствие, и девушка вскрикнула еще раз.
Я наплевала на церемонии и юркнула в беседку. Там царил полумрак, и я не сразу разглядела тех двоих, кого я так смутила. Эдит Лурье узнала меня первой.
– О, ваша светлость! – простонала она. – Прошу вас, не подумайте, что…
А вот ее собеседник был не напуган, а удивлен. Конечно, он ожидал, что их застанут здесь совсем другие люди. Он был довольно молод и, кажется, красив – даже я вполне поверила бы, что такой мог вскружить голову наивной девушке настолько, что она уступила бы его настойчивости.
– Герцог Тома к вашим услугам, сударыня! – отрапортовал он. – И мы с мадемуазель будем весьма признательны, если вы позволите нам остаться наедине.
– О, нет, нет! – воскликнула девушка. – Поверьте, я не желаю этого, ваша светлость!
Она вцепилась мне в руку, словно боялась, что я послушаюсь герцога и уйду.
Она не была в числе первых красавиц двора, хотя я не раз слышала отзывы о ее уме и доброте – но вряд ли у прибывшего из Камрии герцога было время, чтобы оценить именно эти ее качества. Худенькая, светловолосая – в беседке фей она сама казалась феей.
– Боюсь, ваша светлость, вам не позволят остаться в уединении, – усмехнулась я, обращаясь к герцогу. – Впрочем, я думаю, вам и без меня это прекрасно известно. Целая группа придворных будут здесь через несколько минут. И я не уверена, что их интересуют лебеди в пруду.
Девушка охнула и без сил опустилась на лавку. Но у меня не было сейчас времени ее утешать. Мне уже видны были неторопливо идущие к пруду дамы и кавалеры, а беседка стояла на самом берегу, и вокруг не было ни кустов, ни деревьев, и выскользнуть из нее, не будучи замеченным, уже не представлялось возможным.
– Послушайте, ваша светлость! Не знаю, какую цель вы преследовали, обманом вызывая сюда мадемуазель Лурье, но как бы там ни было, если ее застанут в вашем обществе, ее репутация будет погублена. Я надеюсь, у вас достанет благородства, чтобы хотя бы попытаться спасти ее честь. Эта девушка слишком молода и чиста для того, чтобы быть замешанной в ваших играх.
Я не видела, покраснел ли он, но голова его с каждым моим словом опускалась всё ниже и ниже. Быть может, он и сам был не рад участвовать в этом представлении.
Он тоже посмотрел наружу и признал:
– Я уже не сумею удалиться отсюда незаметно. Но в задней стене беседки есть прикрытое плющом отверстие (должно быть, кто-то уже выбирался через него), а в пруду – густые камыши.
Я впервые посмотрела на него почти с уважением:
– Вы собираетесь сидеть в холодной воде, пока эти вельможи будут находиться у беседки?
Он усмехнулся:
– Надеюсь, сударыня, что вы сумеете увести их отсюда раньше, чем я успею замерзнуть.
Я кивнула. Он повернулся в сторону Эдит, слушавшей нас в испуганном молчании.
– Простите меня, мадемуазель. Я сам не прощу себе, если вы пострадаете из-за моего легкомыслия.
Он вылез из беседки не без труда, и через секунду я услышала тихий всплеск воды. Я привела в порядок плющ на стене, надеясь, что он догадался сделать то же самое снаружи.
Через пару минут к беседке подошли придворные, среди которых я узнала старого и не слишком умного министра королевского двора – похоже, именно он должен был стать главным свидетелем. Было еще несколько пышно разодетых дам и кавалеров более низкого ранга. Кто из них был в сговоре с герцогом Тома, я не знала, да и не хотела этого знать.
– Ах, Эдит, вам стоит больше бывать на солнце! – громко сказала я. – Вашей прелестной коже вовсе не помешает легкий загар. Если вы приедете ко мне в Трези, я обещаю вам восхитительные прогулки в горах! В Луизане воздух никогда не бывает столь свеж.
Мадемуазель уже достаточно пришла в себя, чтобы ответить:
– Благодарю вас, ваша светлость! Я никогда еще не выезжала далеко за пределы столицы, хотя мне всегда хотелось посмотреть и другие провинции.
– О, ваша светлость! – шумно поприветствовал меня министр. – Мадемуазель Лурье! Простите, что мы невольно вам помешали. Право же, если бы я знал, что тут кто-то есть, то ни за что бы вас не побеспокоил.
Одна из женщин, бесцеремонно заглянув в беседку, удивилась:
– Я думала, ваша светлость, сюда приходят только с кавалерами.
Я осадила ее
