Впрочем, торговец мне понравился. Не очень высокий, но крепкий, светлые волнистые волосы до плеч, ярко-синие глаза с прищуром, увесистый нос над короткой бородкой, одет по-дорожному, но во всё добротное. Сразу видно, что он и поторговать, и повоевать может, многое повидал, ко многому привычен.
— Кьелл, сын Ральфа Молчаливого, родом из Кривого Рога, — широко улыбнулся торговец. И сразу разонравился мне.
Чем-то напомнил того поганого продавца оружия, который хотел содрать с нас огромные деньги. Сейчас я понимал, что цены-то были справедливыми, но неприятное чувство осталось.
— Я обговорил с Альриком условия, но хотел бы рассказать и вам, зачем нанимаю людей. Привык, знаете ли, чтобы каждый человек понимал, куда плывет и зачем. Ты позволишь? — обратился Кьелл к хёвдингу.
Альрик лишь махнул рукой, мол, делай, что хочешь.
— Мой отец, Ральф Молчаливый, в молодости был не самым удачливым торговцем. Всегда и везде опаздывал, поэтому другие отхватывали лучшие цены, не раз терялся в морских туманах, каким-то чудом каждый раз возвращаясь к берегу. Его отец, мой дед, был страшно недоволен и хотел, чтобы он бросил торговлю, коли не благоволит удача. Но лет десять назад, когда отец взял меня впервые на корабль, он случайно набрел на отдаленный остров, о котором никто и не слыхивал.
Я глянул на Беззащитного. Тот стоял с равнодушным видом, знать, слышал от торговца то же самое.
— Остров оказался не пустым. Там жили диковатые, но добрые люди, пасли оленей, ловили рыбу, сеяли ячмень. Отец предложил им свои товары, и хоть не сразу, но они договорились. Каждый год отец привозил железо, ткани, семена, даже живую птицу для развода и откорма, а те отдавали ему то, чем были богаты. Денег такая торговля приносила немного, зато постоянно и без рисков, ведь никто другой не знал о том острове. Я познакомился со многими жителями острова, особенно с детьми, с некоторыми крепко подружился. Год за годом мы откладывали деньги и накопили на второй корабль, так что прошлым летом я не пошел с отцом, а решил торговать отдельно.
Возле Волчары и впрямь болталось два кнорра. Один небольшой, с устаревшей оснасткой, второй — значительно крупнее, сразу видно, новый. Меня смутило лишь то, что у второго уключины были по всему борту. Обычно кнорры ходят лишь под парусами, потому весел там немного, и те возле носа и кормы — для маневрирования возле скал да помощи при шторме. Торговцы возят грузы, а потому людей на их кораблях гораздо меньше, чем на драккарах той же длины. Полтора десятка человек, больше и не надо. Я же видел на новеньком кнорре три десятка, и это была не вся команда.
— Отцов кнорр вернулся. Вот только отца там не было. Его человек сказал, что местные как с ума сошли. Сначала торговали, как обычно: отец ездил по хуторам, развозил обещанный товар. А потом ни с того, ни с сего в одном роду на него набросились, убили охранников, а самого его, — голос Кьелла дрогнул, — его закопали живьем. Отправили на корм червям.
— А как ты узнал об этом, если всех убили? — спросил Хвит.
— Так одного оставили. На его глазах положили отца в землю и сказали передать, чтоб больше не появлялись на острове. Он чудом добрался до корабля, и тот сразу отплыл оттуда.
— Значит, ты отомстить хочешь? — понятливо кивнул Эгиль Кот.
— Не совсем, — Кьелл опустил глаза. — Мы ведь далеко не воины, за рунами не гонимся. Да и мой поход без отца вышел несчастливым, видать, его неудача передалась и мне. Я хочу вернуться на тот остров, забрать тело отца, похоронить его с почестями, вдруг да удастся изменить его посмертную судьбу. Хочу снова поговорить с местными родами, спросить, может, отец обидел их нечаянно. Хочу продолжить дело отца и торговать с ними. Но, боюсь, если приплыву к ним на одном корабле лишь со своими людьми, то и сам лягу возле отца. Потому и нанимаю людей. Не для войны, а для мира.
За рунами торговец, может, и не гнался, но до хускарла как-то дорос.
— Так что делать-то надо будет? — уточнил Вепрь.
— Поставить форт возле бухты, охранять, защищать меня во время поездок по острову. Первым в бой не бросаться, но если уж кто нападет, так отвечать без страху. Найм сроком на год. Если вдруг раньше получится договориться, то отпущу раньше. Без уменьшения платы, — снова повеселел Кьелл Ральфссон. — Денег у меня не так много, но если я потеряю тот остров, так и вообще ничего не останется.
— А сколько там людей? — спросил Тулле. — Каковы силы?
— Всего, думаю, тридцать сотен, если считать с бабами и дитями. Тварей на острове и нет почти, так что сильно там не вырасти. Обычно карлы, есть и хускарлы, но немного. Хельтов вовсе не видел. Ну? Всё понятно? Вопросов нет? Тогда отправляемся потихоньку. Держитесь моего корабля. Как плыть — заранее говорить не буду, не хочу, чтобы другие узнали, где тот остров лежит. А как договорюсь, так уже и неважно будет.
Кьелл еще раз улыбнулся нам, похлопал Альрика по плечу и ушел к своему кнорру.
Мы тоже тянуть не стали. Поднялись на Волчару, веслами вывели на середину фьорда, дождались неповоротливых кнорров и распустили парус.
Эпилог
Рогенда проводила взглядом уходящие корабли. Наконец, этот надоедливый мальчишка покинул ее город.
Надо же было так оплошать и дать ему ту золотую монету! А все почему? Потому что когда-то Рагнвальд совершил такую же глупость: переплыл осенний фьорд, чтобы встретиться с ней. Хоть он и был конунговым сыном, уже немало ходил по Северным морям и даже за ними, поднялся в рунах и слыл отличным хёвдингом, отец Рогенды не хотел их встреч. Девушка была сговорена со старым другом отца, крепким еще хельтом в летах. Но пригожий да ладный Рагнвальд совсем закружил голову Рогенде рассказами о подвигах, иноземными украшениями да обещанием сделать ее женой конунга.
Сколько раз отец Рогенды отгонял конунгова сына от дома? Сколько раз бивали его братья? Он же никогда не защищался, боясь поранить сродственников любимой. Да и трудно ли было хускарлу вытерпеть побои карлов? Собака и та больнее кусает. Тогда отец поставил охрану на дорогах, ведущих с той стороны фьорда на эту. Но Рагнвальд все равно пришел в условленное время, мокрый, замерзший, но довольный, как обожравшийся кишками кот.
Вот этот мальчишка, даже не хускарл еще, который обогнал ее лодчонку, а потом поджидал на пристани с посиневшими от холода губами, всколыхнул былые воспоминания. И ведь Рогенда вспомнила слова жреца! Вспомнила и отмахнулась. Мол, все равно мальчишка побежит сразу тратить нежданно свалившееся богатство. По нему видно, что не балован он деньгами и вещами. Сколько таких прибывает в Хандельсби? Каждый год не один десяток.
А мальчишка не пропал, не растворился в огромном городе. И на суде помелькал, точнее, сразу на двух. Хоть говорил мало, но Магнус почему-то приметил его. И в кнаттлейк попал в один турнир с сыном, и в пару с ним вошел.
Уже тогда заподозрила Рогенда что-то неладное, порасспрашивала людей о настырном карле. И ей не понравилось то, что она услышала. Уж больно везуч парень, уж слишком быстро растет в рунах, притом без поддержки родичей. Таких она тоже видывала немало. Чаще всего воины, подобные ему, ярко горят да скоро сгорают, пропадают в морях, гибнут в неравных боях. Зато если уж выживают, то поднимаются до хельтов-сторхельтов и уходят из Северных морей в поисках новых сражений.
